Родство - [2]

— И сколько… — поинтересовался гость, — вы в состоянии заплатить?

— У меня есть двести долларов, сэр.

— Откуда они у вас?

— Я продал кое-какие вещи, — быстро ответил мальчик. Обстановка была очень скромной. Что тут можно продать?

Инопланетянин не сомневался, что деньги украдены.

— Я могу достать больше. Я сумею!

Инопланетянин издал какой-то звук, оставшийся без перевода. Мальчик вскочил со стула.

Пришелец думал о двухстах тысячах интерров, полученных за отмщение тем, кто теперь покоился в грунте Третьей Луны Хоггана. О ста тысячах долларов за контракт с изменниками на астероиде Волф. Об ископаемых ресурсах и о дорогих лекарствах. О скромном летательном аппарате, который стоил в два раза больше оказанных услуг. О том, сколько он получил за три убийства по заказу корпорации на Алама Поу. Что такое двести долларов? Билет на метро?

— Этого — недостаточно, — прошуршал инопланетянин. — Никак не достаточно, — повторил он, и одна рука дернулась сильнее. — Вы, возможно, позаботились сделать запись… нашего обсуждения… и будете шантажировать меня тем, что предъявите ее земным властям… если я не сделаю того, о чем вы просите.

Зрачки ребенка расширились совсем как у одного из земных чиновников, перед тем как того пришлось удалить по заказу Грэй Инфра.

— О нет, — мальчик запнулся, — я бы не стал… — (Пришелец видел, как его лицо залила краска возмущения.) — Я даже не думал об этом!

— А возможно… стоило бы, — спокойно произнес Анталоу. Рука задергалась снова, и землянин увидел, что она короче

трех других, крючковатая, но более мощная.

Мальчик кивнул. Да, ему следовало догадаться и сделать запись.

— И почему же тот человек… Джеймс Ортега-Мамбей… хочет убить вашу сестру?

И тогда, снова покраснев, мальчик попытался объяснить. Когда он закончил, инопланетянин странно посмотрел на него, так, что тот опять смутился. Затем чудовище встало. Ноги его напряглись, чтобы удержать громоздкое тело, длинные руки проделали замысловатые движения, словно проснулись и зажили собственной жизнью.

Мальчик тоже поднялся и отступил, чтобы дать дорогу.

— Двести… недостаточно для убийства, — прошелестел на прощание инопланетянин и ушел через тот же запасной выход, который тайно открыл для него мальчик Ким…

Когда человек по имени Ортега-Мамбей вышел из шаровидного лифта на крышу федерального здания, над городом разливался закат. Вот и конец еще одного долгого, удачного дня в БуПопКон. Последние лучи солнца превратили вертолетную площадку в сверкающее зеркало, в маленькое пылающее озеро — гладкое, совсем не то, что беспокойная поверхность Тихого океана за городом. Даже духота не портила прекрасной картины заката. Да, в такую погоду каждому хочется сбросить пиджак. Но для Ортеги-Мамбея существовало только одно место, где снять пиджак было наслаждением, — его великолепный дом на берегу океана.

Не подчиняясь обычаям большинства, чиновник оставался в своем дорогом дымчатом костюме из ткани тройного переплетения, модели под названием «Мерцающее лето». Элегантном, не обладающем запахом, водонепроницаемом, прохладном.

Как всегда, Ортега-Мамбей покидал Агентство последним и, как всегда, ощущал в душе гордость. Не было ничего более приятного, чем уходить, когда в здании никого не оставалось. А затем — оторваться от опустевшей площадки под оглушительную музыку лопастей, когда где-то внизу догорает закат, а ты летишь к месту заслуженного отдыха вдали от города. Туда, на побережье, к другой вертолетной площадке, к «Дому Мечты» в пригороде Окснарда. Он так много трудился, чтобы сделать эту мечту реальностью.

Сверкая последними солнечными бликами, вертолет ждал его на площадке, словно часть великолепного этюда. Ортега-Мамбей не спеша направился к машине. Этот вечер просился на холст живописца, или на голографический снимок, или в мультимедийную поэму. Возможно, в предстоящий уик-энд он наконец сделает что-нибудь, чтобы запечатлеть чудный пейзаж… Но лишь после того, как выпроводит двоих коллег, которые прибудут с отчетом о рабочей неделе.

Когда Ортега-Мамбей подошел к вертолету, из тени машины неожиданно выскользнула высокая нелепая фигура. Он чуть не вскрикнул.

Сначала чиновник подумал, что кто-то из коллег устроил дурацкий розыгрыш, надев маскарадный костюм.

Он сделал несколько шагов, обходя кабину. Когда «шутник» вышел на свет догорающего солнца — у Ортеги-Мамбея упало сердце. Конечно, таких гадин показывали иногда в «Новостях», он даже видел их издалека на космодроме и среди туристов на экскурсиях. Но никогда так близко.

Зазвучал голос, низкий, механический, обработанный транскодировщиком:

— Вы — Джеймс Ортега-Мамбей, инспектор Седьмого Округа БуПопКон?

Ортега-Мамбей отказывался верить в происходящее, но это был не сон. Как и любой другой, он знал репутацию Анталоу.

Он знал, для чего земляне и четыре другие межзвездные расы нанимали этих чудовищ. Анталоу не производил впечатления существа, которому стоило лгать.

— Да… Я. Я — Ортега-Мамбей.

— Меня зовут… хотя не имеет значения, — перебил сам себя Анталоу. — Вы, конечно, знаете, кто я… какие поручения… Это вы подписали постановление… считать беременность Линды Такей-Ятсен незаконной? Вы приказываете убить ребенка женского пола… нерожденную сестру мальчика по имени Ким Такей-Ятсен? Это правда?