Родственные души - [54]

точно не забуду». Он так резко произнес эти слова, что они брошенными ножами одно за другим вонзились в сердце Таниса. «Я не позволю тебе заставлять его страдать из-за твоих детских игр с Лораной». Закончив, он развернулся на пятках и быстро пошел прочь по коридору.

Танис покачал головой. Почему все обвиняют его в том, что сделала Лорана? Он не больше остальных хотел, чтобы это все случилось. Он вздохнул, стиснув в кармане гладкое тонкое кольцо. На мгновение он едва не поддался порыву швырнуть его как можно дальше по мраморному коридору, но затем это желание прошло, и он сунул кольцо глубже в карман и бросился по безлюдному проходу, гадая, где Флинт.

* * * * *

Этим вечером работа у горна мало помогала снять тревогу, что грызла мысли Флинта.

Он не давал рукам отдыха, как будто звон молотка мог выбить из его головы воспоминания о неприятных событиях этого дня. Однако это не помогало, и он поймал себя на том, что думает, где Танис и как у него дела.

Ай, нытик, достаточно скоро все уладится, сказал себе Флинт. Они все забудут выходку Лораны, и затем оставят Таниса в покое. Но глубоко внутри он чувствовал лживость этих слов. Кое-что изменилось в мирном эльфийском городе, где годами ничего не менялось. На мгновение он задумался, не заблуждается ли Беседующий на самом деле, позволяя вести торговлю с чужаками — включая самого Флинта. Гном уже повлиял на обычаи эльфийских кузнецов, перенявших некоторые из приемов, которым Флинта научил его отец. Возможно, были и другие, более важные, перемены, вызванные его присутствием.

Он надеялся, что Танис заглянет.

* * * * *

Центральное крыло дворца было самым большим из трех. Эти крылья фокусировались вокруг внутреннего двора в тыльной части, позади которого был разбит сад. В середине центрального крыла коридор расширялся в Большой Зал дворца, а потолок здесь образовывался сериями арок. По периферии зала стояли ровные каменные колонны, искусно украшенные резьбой, чтобы походить на стволы деревьев, и серебряные и золотые листочки тускло мерцали на концах их мраморных веток. Эти деревья-колонны поддерживали место для прогулок, опоясывавшее Большой Зал, и именно здесь стояла придворная знать, наблюдая за пышными церемониями, проходившими под ними: похоронами, коронациями или свадьбами.

В центре потолка был огромный стеклянный купол из витражного стекла. Он светился таинственными цветными узорами. Должно быть, взошла Солинари, понял Танис, остановившись, чтобы какое-то время полюбоваться рисунком. Лучи лунного света просачивались сквозь купол в виде солнца. Он поймал себя на мысли, что думает, как там Лорана. В его памяти проскочило изображение светловолосой эльфийки. Танис покачал головой. Что-то происходило, требовавшее какого-то времени, чтобы быть сформулированным — если это вообще было возможно. Может быть, свежий воздух сада прояснит его мысли.

Хотя была весна, в воздухе ощущалась прохлада, больше напоминавшая Танису темные месяцы глубокой зимы, и он плотнее завернулся в свой серый плащ, прогуливаясь по саду.

Сумеречное небо было ясным, но с запада на горизонте, как раз над верхушками деревьев, ему показалось, что он видит собирающиеся первые серо-стальные клочки облаков. Но если там и надвигалась буря, далеко на западе, над зубчатыми пиками Каролисских гор, пройдет много времени, прежде чем она достигнет Квалинести.

Он бродил по каменным дорожкам большого внутреннего двора, расположенного между крыльями дворца. Крокусы и жонкилии уже увяли, и начали распускаться лилии, их бледные хрупкие цветы качались в потоках бриза, казалось, кивая проходившему мимо Танису.

Он проследовал мимо ворот, обозначавших вход в извилистый лабиринт из подстриженных деревьев, и завернул за угол, ступив в небольшой грот. Внезапно он остановился.

Он услышал чье-то тяжелое дыхание, и белокурая головка обернулась, когда хрустнул гравий под его мокасинами. Это была Лорана. Она стояла, зажав в одной из своих маленьких ручек лилию. Приблизившись, он в отраженном свете Солинари по припухлости ее гладкого лица заметил, что она плакала.

Но она уже справилась со своими эмоциями, и по ее самообладанию Танис мог видеть, что Лорана была истинной дочерью Беседующего с Солнцем. Даже в скорби и гневе она сохраняла вежливость.

«Привет», — произнесла она тихим ясным голосом.

Он некоторое время тихо смотрел на нее. Вдали, словно во сне, он слышал, как ревет вода в защищавших Квалиност ущельях. По соседству листва шелестела в вечернем бризе.

Как бы то ни было, ее экзотические эльфийские черты лица еще сильнее привлекали внимание в полутьме. «Я прошу прощения за сегодняшнее», — сказала Лорана, вращая лилию. «Я говорила, не думая, и теперь у тебя неприятности. Но я не могу выйти замуж за лорда Тайрезиана. Он…» Она оборвала на полуслове. «Мне просто нужно объяснить это отцу».

«Все в порядке», — сказал Танис, не зная, что еще сказать, чтобы облегчить ее неприятности, но, по-видимому, этого оказалось достаточно, так как она улыбнулась ему и взяла за руку.

«Лорана, я…»— начал Танис, но запнулся. Он хотел сказать ей, что она ошибается, что Беседующий никогда не возьмет назад свое слово, что будет лучше для нее прекратить играть с ним в эти дурацкие игры. Их брачная клятва была детским обещанием, а они больше не были детьми. В любом случае, если Беседующий с Солнцем прикажет ей выйти за Тайрезиана, чтобы сохранить честь дома, ей придется сделать это, если она не хочет уничтожить своего отца как политика.