Родом из села Залесова. - [12]

Юрий Алексеевич Гагарин объедет весь мир. В разных странах он получит массу наград. Его портреты с белозубой улыбкой заполнят газетные и журнальные страницы. Повсеместная любовь и обожание. А бессмертная душа? Что толку, что человек приобретет весь мир, а душе своей повредит. Отрекся от Бога – и пожалуйста… Жалко мужика. Но у него свободная воля и право выбора.

Юрий Алексеевич Гагарин погибнет в авиакатастрофе, спустя несколько лет после своего триумфального полета в космос. Его останки сожгут и замуруют в кремлевской стене – рядом с партийными и государственными знаменитостями. Земное для него закончится. Начнется вечность. Ответ перед Богом за прожитую жизнь… Так я думаю.

Никиту Хрущева снимут со всех постов в октябре 1964 года. На его место встанет Леонид Ильич Брежнев. Восемнадцать лет его управления назовут почему-то «застоем». Что ж, не станем оспаривать исторические термины. «Застой», так «застой».

Сарычевы стали жить в Сузуне. Купили хороший дом. Сергей устроился работать дизелистом на Сузунскую электростанцию. Николай и Леонид пошли учиться в школу. Жизнь продолжалась…

Прожили Сарычевы в Сузуне четыре года. Отец работал. Дети учились, подрастали. Наталья хлопотала по хозяйству, работала.

Николай и Леонид подружились с местными ребятами, стали своими среди них. Бегали по улицам со всеми, играли в разные затейные игры, веселились.

Приходила весна. Припекало солнышко. Таял снег. На дороге появлялся мощный грейдер. Он медленно двигался, тщательно чистил придорожные канавы, чтобы вешняя вода не застаивалась в них, а имела хороший водосток.

Мальчишки, идя поодаль от грейдера, с восхищением смотрели на его работу. Водитель оглядывался, видел восторженные взгляды ребят, довольно хмыкал и прибавлял газу.

Вдруг в грязи, смешанной со снегом, отбрасываемой грейдером, кто-то из ребят увидел огненно блеснувшую монету. За ней – вторую, третью. Они взлетали и падали на дорогу, словно водитель разрыл клад, пролежавший в земле не одну сотню лет.

Никто из мальчишек не знал, что поблизости находился Монетный двор.

А вот монеты этого двора они теперь видели и бежали к ним гурьбой, чтобы поднять из жидкой грязи тяжелые десятники, пятаки с царским вензелем, в обрамлении лавровой и пальмовой ветвей, буквой «Е» со вплетенной в нее римской двойкой, означавшей имя Императрицы Екатерины II Великой, и гербом Сибири – два соболя держат в лапах щит, увенчанный короной, с обозначением достоинства монеты. Шла надпись по кругу – «сибирская монета».

Николай тоже поднимал монеты, очищал от грязи, складывал в карман. Он с удивлением узнавал год выпуска монеты – 1780-ый. Почти двести лет назад. И думал, что и тогда, в этом году, жили люди в Сузуне, работали, плавили медь, чеканили монету. А теперь их нет. Они умерли. А живут в Сузуне другие люди. Тоже работают. А пройдет сто лет, что от них останется? А надо бы, чтобы осталось что-то хорошее, доброе.

Николай поднял голову. Мальчишки все еще шли за грейдером, оглядывались и звали Николая:

– Колька, ты чего застрял там? Догоняй нас!

Он вздохнул, опустил монету в карман и заспешил за ребятами…

Николай не знал тогда, что в Сузуне жили в то время два брата – Александр и Геннадий Заволокины – будущие знаменитые гармонисты, организаторы на центральном телевидении программы «Играй, гарьмонь любимая!»

Однажды мальчишки позвали Николая:

– Колька, пошли с нами. Полезем на элеватор – голубиные гнезда зорить.

Ему особо-то не хотелось лезть на элеватор. Не хотелось ему и голубиные гнезда зорить – жаль было голубков. Но чтобы не показаться слабым, чтобы его не считали трусом, он согласился.

Стайка мальчишек подошла к элеватору. Они, какими-то своими тайными ходами, прошмыгнули внутрь, залезли на самую верхотуру.

Коля, осторожно переставляя ноги, двигался за своими проводниками. Внизу, метрах в тридцати от него, лежали груды зерна. Посмотришь вниз – дух захватывает, высотища-то какая!

В это время в зернохранилище вошел сторож. В руке он держал ружье, заряженное солью. Он осмотрел помещение, поднял голову и увидел мальчишек.

Сторож сразу же разозлился от того, что кто-то без его ведома, пробрался на охраняемую им территорию. Он грубо заорал:

– Эй, вы, сукины дети! Какого ляда вам здесь понадобилось?

Он поднял ружье и выстрелил в воздух, чтобы попугать парнишек.

Николай, услышав слова сторожа, услышав оглушительный выстрел, испугался. У него ослабли руки, сорвалась нога – и он полетел вниз. Тридцать метров высота.

Он падал, падал, падал. В ушах свистело. Перед глазами мелькали какие-то картинки… Бах! – Коля по пояс вошел в овес. Постоял молча, приходя в себя. Посмотрел по сторонам, посмотрел наверх. Никого. Ничего. Тишина.

Он потрогал себя за руку, за нос. Все на месте. Он жив. Тогда он нервно засмеялся и принялся отгребать в сторону зерно, стараясь поскорей освободиться из невольного плена. Он торопился. Он не хотел, чтобы кто-то из родных или знакомых увидел бы его здесь, в зернохранилище.

Коля освободил ноги и, оставляя на овсе вмятины от следов, заспешил к выходу из зернохранилища… Вновь Господь сохранил ему жизнь.

В 1965 году Сергей Сарычев что-то загрустил. Чуткая Наталья, видя состояние мужа, спросила у него: