Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев - [30]
Дрозды приземляются среди деревьев, растущих вдоль самой большой из здешних рек. Из темных, лениво текущих вод воинственно смотрят глаза-перископы. Вода каскадом стекает с серого, напоминающего подводную лодку тела, гиппопотам жует и подергивает ушами, задумчиво изучая окрестности. Поодаль, на безопасном расстоянии, топчется в грязи водяной буйвол, с рогов-полумесяцев свисают водоросли, на спине восседают белые цапли. Они не замечают льва, затаившегося на высоком берегу в ожидании восхода, когда утренние лучи разгонят туман и лань рискнет прийти на водопой. Но нигде на этой реке — и ни в одном месте на острове, изрезанном ее притоками, — не вьется в рассветном воздухе дым от горящего дерева.
В невообразимо далеком будущем вновь сбиваются в стаи перелетные дрозды, а утренний свет раскрашивает золотом великую реку. Но теперь ее течение стиснуто великим городом, воды, будто корсетными косточками, схвачены мостами. Обездвиженные львы молча взирают с массивных постаментов. Не стада теперь бродят перед ними, а пестрая толпа просачивается сквозь плотный транспортный поток. В глубине, под статуями, где не слышно шума, забытые потоки пробиваются сквозь корневища проводов, сточные трубы и туннели города. Перед вами каменный могильник доисторического Лондона: город лежит на огромной постели из гравия, плотно перемешанного с черно-коричневой грязью. Это кладбище исчезнувших миров: заваленное массивными костями, наполненное грязными, жалкими остатками давно пожухших цветов, усеянное все еще переливающимися крылышками жуков.
В Европе XXI столетия гигантские животные угрюмо смотрят на нас по большей части сквозь стекло и решетки. На «водопоях» у Темзы толпятся политики из Вестминстера, а следы мегафауны покрывали берега некогда вальяжно раскинувшейся реки в последний раз более двух тысячелетий назад. Лондонские львы, щеголяющие пышными гривами, которых не было у их предшественников, сегодня отлиты в бронзе. Городские бегемоты плавают в бетонных резервуарах, а олени собираются в стада, только чтобы ублажить королевские взоры. Но по другую сторону Ла-Манша вы увидите, что звери потихоньку возвращаются: по Пиренейскому хребту бродит бурый медведь, в пригородах Берлина гуляет кабан, а на побережье Северного моря скоро появятся волчьи следы.
Как правило, мы восхищаемся сохранившейся дикой фауной с безопасного расстояния, поэтому представить себе, что этот переполненный континент был населен еще более крупными существами, сложно; а еще сложнее вообразить целые исчезнувшие миры. В большинстве трудов неандертальцы предстают перед нами на голубовато-льдистом фоне, а их покрытые мехом соседи обычно изображаются приспособленными к арктическим условиям. Первыми находками из пещер и карьеров в основном были кости северных оленей, а также шерстистых разновидностей других зверей вроде мамонтов и носорогов. Образ морозного неандертальского мира закрепился в нашем сознании, однако для того, чтобы понять, с чем им приходилось иметь дело в реальности, необходимо проанализировать чрезмерно упрощенное понятие «ледникового периода» и исследовать множество неандертальских ареалов, у каждого из которых была собственная фауна.
Изредка в XIX в. на раскопках находили необычные сочетания животных: в пещере Виктория в Йоркшире[62] вместе с гиеной обнаружили бегемота и странного слона с прямыми бивнями. Не только арктические виды раньше обитали гораздо южнее, но и представители тропической фауны забирались далеко вглубь Европы. Хотя геологи понимали, что древнее прошлое заключает в себе исчезнувшие миры, истинное осознание колоссального возраста Земли всех застало врасплох, как обложенное тучами небо зимним утром. К 1880-м гг. появились веские доказательства того, что периоды господства полярных льдов в большей части Северной Европы включали в себя межледниковые фазы, такие же теплые, как и нынешняя.
Потребовалось еще столетие, чтобы раскрыть истинную сложность климата в эпоху палеолита. Примерно 3 млн лет назад глобальные циклы похолодания и потепления под влиянием вечного вальса Земли вокруг Солнца стали ускоряться. Детали того, как связаны с климатом орбита планеты, наклон ее оси и колебательные движения, — не для слабонервных, но смысл их ясен; по сути, количество солнечного света непосредственно влияет на температуру воздуха и морской воды. Именно это заставляет лед полярных и горных ледников расти и таять, вследствие чего и меняется климат.
Доказательством этому служат отложения на океаническом дне, а также во льдах Гренландии и Антарктики. Добытые путем глубокого бурения ледяные керны содержат чрезвычайно древнюю палеоклиматическую информацию, свидетельствующую об изменениях глобальной температуры более чем за 100 000 лет с точностью до тысячелетия. Сопоставляя эти данные с другими колонками дат, соответствующими более коротким периодам (с последовательностями пыльцы в донных отложениях озер, наслоениями пыли, носимой ветром по древней тундре, натечными образованиями в пещерах или тропическими коралловыми рифами), можно точно рассчитать палеоклиматические условия, существовавшие на протяжении огромных промежутков времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Британский военный историк, профессор Оксфордского университета посвятил свой труд военному конфликту между империей Наполеона III и германскими государствами во главе с Пруссией. Война, спровоцированная прусским канцлером О. Бисмарком и формально начатая Наполеоном III, закончилась поражением и крахом Франции, в результате чего Пруссия сумела преобразовать Северогерманский союз в единую Германскую империю. Работая над книгой, автор исследовал и привлек колоссальный объем научного и документального материала и предложил свой взгляд на причины и последствия этой войны.
В начале 1930-х гг. примерно шесть с половиной тысяч финнов переехали из США и Канады в Советскую Карелию. Республика, где в это время шло активное экономическое и национальное строительство, испытывала острую нехватку рабочей силы, и квалифицированные рабочие и специалисты из Северной Америки оказались чрезвычайно востребованы в различных отраслях промышленности, строительстве, сельском хозяйстве и культуре. Желая помочь делу строительства социализма, иммигранты везли с собой не только знания и навыки, но еще и машины, инструменты, валюту; их вклад в модернизацию экономики и культуры Советской Карелии трудно переоценить.
Первое правовое исследование в отечественной науке, посвященное юридическим аспектам организации и деятельности Парижского Парламента на протяжении всего времени его существования.
Степан Иванович Шешуков известен среди литературоведов и широкого круга читателей книгой «Александр Фадеев», а также выступлениями в центральной периодической печати по вопросам теории и практики литературного процесса. В настоящем исследовании ученый анализирует состояние литературного процесса 20-х – начала 30-х годов. В книге раскрывается литературная борьба, теоретические споры и поиски отдельных литературных групп и течений того времени. В центре внимания автора находится история РАПП.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».