Родиться в Вифлееме - [40]

«Так: раз, два, три…» Сосчитав до пяти, Джеймс вежливо улыбнулся, собираясь с мыслями. То, чего, кажется, еще не понял Ричард, и что сразу дошло до юноши: в компании страшноватого верзилы-Бабая (чертовски подходящая кличка) она была отнюдь не на вторых ролях. Игра на контрасте между пугающим, внушающим трепет гигантом и очаровательной рыжеволосой красоткой здорово сбивала с толку, не давая вовремя сообразить, что к ней надо относиться с не меньшим уважением и осторожностью. А на брошенный вызов, маскирующийся под издевку тертых жизнью пилотов над салагами, надо отвечать быстро и уверенно.

— Простите, мадам, но тигры без кровушки вражеской быстро хиреют, — Джеймс постарался придать голосу оттенок легкого равнодушия. — А так они зубастые, кусачие и прыткие.

Приподнятая бровь чуть опустилась, уголки рта дрогнули, выдавая рвущуюся наружу усмешку.

— А еще они наглые и остроумные. «Кровушки вражеской…» — надо же… Имена-то у вас, а не клички, есть? — неожиданно поинтересовалась она.

Джеймс с Ричардом посмотрели друг на друга. Назвались.

— Очень хорошо. Капитан Констильон, Жанна, — представилась она. — Хотя обычно меня зовут Звездой. Мой напарник, — кивок в сторону Бабая, — как вы, наверное, поняли, подполковник Конфедерации Джон Шонт. По кличке Бабай. И вовсе не потому, что от него люди шарахаются! — заметив, как опустил голову, пряча улыбку, Ричард, сухо добавила она. — Как настоящего Бабая, ты его не замечаешь, пока он у тебя на хвосте не повиснет. А когда повиснет — тем более не увидишь, потому что он тебя на куски разнесет. Ладно, будем считать, познакомились. Теперь объясните-ка, что у вас тут за цирк творится?

— Простите? — удивился Джеймс.

— Девятнадцать года я на фронте, — пробасил молчавший доселе Бабай. — Повидал многое. Но когда два желторотика на «нетопырях»[6] и лезут на тэш’шский корабль, не имея представления о ситуации на нем — это цирк. Когда пилоты космолетов начинают изображать из себя десантников, не имея ни малейшего опыта — это цирк.

Услышав про девятнадцать лет, Джеймс решил на «желторотиков» не обижаться: Бабай имел полное право так сказать. Вместо этого, неожиданно для самого себя, он рассказал, почему они очутились здесь, о последней миссии с бункером и — вкратце — о, так называемом, «адаптационном курсе».

Звезда и Бабай переглянулись.

— Единичные случаи таких… — как ты сказал: «подлянок»? — это нормально, — медленно проговорила девушка. — Щенков надо периодически щелкать по носу, чтобы избавлять от излишней самоуверенности. Но, если это возводить в систему… Бабай?

— Сколько на этой, второй базе таких… «невезучих»?

— Пятеро, сэр. Я, Тигр, Мотыль, Серж и Пилигрим. Пилигрим — это серигуанин, — зачем-то добавил он.

— Было бы больше — сказал, воспитывают пушечное мясо. А так — не знаю. Зря на этот цирк мы согласились, Звезда.

Она пожала плечами:

— Ладно тебе, попрактиковались с детекторами. И это, про пушечное мясо — ты перегибаешь палку.

— Только не говори, что прониклась мудростью и человеколюбием Военного Совета, Звезда.

— Я что, на дуру похожа? Просто кишка у нас тонка, «котов» трупами закидывать!

Задумчиво посмотрела на Ричарда с Джеймсом, потом — на Бабая:

— Будем разбираться сами или оставим все Фарбаху?

— Нет времени, — безапелляционно заявил серокожий гигант. — Летим сейчас с этими на планету, забираем пилотов — и валим отсюда. У нас приказ, не забыла?

Немного встревоженный фразой о пушечном мясе — Джеймс осторожно поинтересовался:

— А вы разве не отсюда? Не с Мариты?

Жанна с уничижительным смешком повернулась к нему:

— Еще чего! Мы тут пролетом — сопровождали от границы конвой с ранеными, потом завернули сюда, встретить пополнение. Военный Совет нам двух каких-то пилотов выделил.

— Так это они вас дожидаются! — осенило Джеймса.

— Вы их видели?

— Да, мадам, — вмешался Ричард. — Когда вторую базу развернули, их в нашу секцию поселили.

Теперь уже насторожился Бабай:

— С вами они тренировались?

— Нет, сэр. Они с нами не общались. И мы не видели, чтобы они тренировками занимались.

— Занимались они чем?

— Да ничем, сэр, — ответил Ричард. — В зонах отдыха обычно их встречали.

— У вас что, общих тревог не было? — удивилась Жанна.

— Были, мадам. Раз пять… или шесть.

— И?

— Мы собирались, вылетали по тревоге, — честно ответил Джеймс. — Этих двоих мы не видели ни разу.

Она недоверчиво посмотрела на него. Скривилась, точно проглотила дольку лимона:

— Халтурщики. Опять!

Бабай, если и был раздосадован услышанным, ничем этого не выдал:

— Перекуются — или сдохнут: Фарбах им спуску не даст. Все, хватит болтать! Вы двое, — толстый как сарделька палец по очереди указал на Джеймса и Ричарда. — Шлемы и визоры ваши в шлюзовом отсеке. «Нетопыри» снаружи, в ангаре — выходите и готовьтесь к старту. Десять минут до вылета! — резко мотнул лысой головой в сторону выхода, ясно давая понять, что разговор окончен.

Отсалютовав, молодые люди вышли из отсека. Протопавший следом Бабай, с прежним, жутковато-угрюмым выражением лица, вместе с Жанной — если верить указателям — пошел к кабине пилота. Когда девушка стремительно прошла мимо, Джеймс почувствовал слабый запах фиалок от мелькнувших перед лицом рыжих кудрей.