Родина слонов - [107]
— Так ведь ко всему привыкаешь, — с набитым ртом говорил он, — и к поту, и к крови, и к дерьму... Все привыкают, и ты привыкнешь. Главное, не суетись.
То ли от вони, то ли от слабости Степан вновь потерял сознание. А когда очнулся, изба уже проветрилась.
— Очитком траву зовут, — наклонился над ним Ворон, тыча в лицо засушенным цветком, — растет она по окраинам полей. А Марфуше от меня поклон передай...
— За что это? — насторожился Степан.
— Как — за что?! Я чего тебе про траву-то сказывал — Марфушка твоя показала мне, как бражку делать. Ох, и хорр-оша бражка!
— А скажи-ка, Ворон, — ухмыляясь своим мыслям, проговорил Степан, — сколько ты на котел таких травин бросаешь?
— Ну, штук пять-шесть.
— А что будет, ежели десять раз по шесть бросить?
— Что ты, никак нельзя! — замахал руками Ворон.
— Помрет пациент, что ли?
— Хуже, — прошептал Ворон, — пронесет-то его точно так же и вывернет так же, только вот скособочит при этом — ни одному костоправу не выправить. Так на всю жизнь убогим и останется этот, как ты его назвал... И горб вырастет.
— Горб?!
— Так ведь он же, поц... пац... болезный-то твой, коромыслом изгибаться будет, когда варева такого откушает. Вот горб и появится.
Глаза Степана радостно заблестели:
— Спасибо тебе, Ворон, за добрую весть.
— Чего ж в ней доброго-то?! Аль измыслил чего?
— Есть одна думка, — хитро улыбнулся Степан, — но об этом я пока помолчу.
Хорошо наезженный тракт резво бежал сквозь заросли. Булыгу одолевала мнительная тоска. Он сидел на возке, укутавшись дерюгой, и с ненавистью вглядывался в нестройные ряды деревьев — не мелькнет ли за стволами враг. То и дело Булыге мерещились дебелые рожи, выглядывающие из-за елок. В такие моменты он бил лошадку кнутом и кричал что-то вроде: «Выноси, дура!» Лошадка с тоской оглядывалась на хозяина, понимающе и грустно кивала (мол, опять ты за свое) и некоторое время, пока хватало сил, бежала чуть шустрей.
Особенно печалили Булыгу заснеженные кусты — излюбленные разбойничьи лежки. Когда из зарослей «выпрыгивал» куст, колдун нервно ворочался на возке и бормотал заклинания, в которых явственно угадывалось имя Чернобога.
Когда солнышко перевалило через зенит и до Велесовки, в которую Булыга стремился душой и телом, оставалось рукой подать, на тракт с гиком вывалила разбойничьего вида ватага.
Похожий на длинную жердину мужик в добротных сапогах и новом тулупе оглушительно свистнул, Булыгина лошадка рванулась, но тут же стала как вкопанная — сильная рука схватила ее под уздцы.
— Здорово, дед, — ухмыльнулся жердяй, — вроде как приехал.
Булыга попытался напустить на себя грозный вид, чем развеселил мужика.
— Ты не хмурь бровь-то, не хмурь, и без того страшенный, мочи нет. Слазь с возка, ишь расселся как филин на дубе.
Ватажники, коих было человек десять, окружили возок с лошадкой:
— Голь перекатная.
— И кляча под стать.
— Такую только на колбасу.
— А возок на дрова.
— Ладно, нам-то чего, мы ж от вольного промысла отошли.
— А все ж лучшее бы, чтоб побогаче.
— А тебе не один хрен? Тебе наказали от тракта народ отваживать, ну и отваживай.
— В толк не возьму, на кой?
— Дурень, вот и не возьмешь. Секрет хазарам готовим. Хазары-то на Куяб по тракту попрут, воеводе нашему видение было.
— Чего это ему видение-то было?
— Не слышал, что ли, ведун он, вот и ведение ему...
— А... понял.
— Мы поезжан должны в станы лесные препровождать да к воинскому делу готовить, в том наше главное задание.
— Словцо-то такое...
— Принудительная наблизация.
— О как!
— А че это?
— Ну, когда идешь по грибы, а тебя хватают — и в ополчение.
— Хитро.
— А чего только поезжан хватаем, надыть всех людинов.
— Дурень. Поезжан от беды хватаем — их же, коли увидят чего, или в Ирий, или в лес — никак по-другому. Сболтнуть могут, слушок поползет, ну как до хазар докатится.
— Эва!
— Точно, чтоб языки разные тот секрет не разнесли, нас, буевищенских, на службу партизанскую призвали.
— На какую?
— На партизанскую, дубина. Забыл, что воевода говорил? Партизан есть человек, наделенный военными полномочиями в одном отдельно взятом лесу.
— А жрать ему что? Полномочия эти?
— Во ты сказал! Да грибы пусть жрет, в лесу-то их прорва...
— Ага, зимой!
— Ну, пусть охотится тады.
— Много он наохотится...
— А сам-то чего думаешь?
— Знамо чего, партизан — человек вольный. Стало быть, должон от воли своей кормиться. Раз за народ стоит, стало быть, народ его кормить должон.
— И поить.
— И баб давать.
— А ты это верно говоришь, пущай дубковцы, да дубровцы, да велесовцы нас кормят.
— А ежли заартачатся — красного петуха им в дышло.
— А я слыхал, дубровцы тож партизанят.
— И глухой бы услыхал, когда Угрим, набольший ихний, всяк день глотку дерет и норовит всем станом партизанским верховодить.
— Зря его воевода в вожаки поставил.
— Тише ты, дура, Жердь услышит, залютует.
— Знамо, залютует, не по норову ему под Угримовой рукой ходить...
Путник, бредущий неспешно по зимнему лесу, волен созерцать прекраснейшие картины природы, которые неторопливо и величественно раскрываются перед ним. Каждый шаг его сопровождается вкусным снежным хрустом, морозный воздух приятно покалывает нос, на душе весело, а предчувствие скорого привала с костерком, горячей похлебкой и сладкой бражкой заставляет его то и дело мечтательно смотреть на облака, прислушиваться к скупому — «кар» да «кар» — птичьему пению и насвистывать жизнерадостный мотивчик.
Степан Белбородко – лже-колдун и лже-экстрасенс – и подумать не мог, к чему приведет встреча с очередным клиентом. Промышлял он снятием порчи, сглаза и венца безбрачия, творил заговоры от несчастий – морочил голову легковерной публике. И вдруг вся жизнь полетела к чертям, в которых не верил. Простое, казалось бы, дело обернулось… переносом в прошлое.Восьмой век. Нет лада в славянских землях. Каждый сам за себя. Всякий чужак – враг.Трудно выжить, когда оказываешься в самой гуще кровавых событий. Трудно, но можно.
Начало XX века современники назвали Прекрасной эпохой: человек начал покорение небесной стихии, автомобили превратились в обычное средство передвижения, корабли с дизельными турбинами успешно вытесняли с морских просторов пароходы, а религиозные разногласия отошли на второй план. Ничто, казалось, не предвещало цивилизационного слома, когда неожиданно Великая война и европейская революция полностью изменили облик мира. Используя новую системную военно-политическую методологию, когда международная и внутренняя деятельность государств определяется наличным техническим потенциалом и стратегическими доктринами армии и флота, автор рассматривает события новейшей истории вообще и России в первую очередь с учетом того, что дипломатия и оружие впервые оказались в тесной связи и взаимозависимости.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» – страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу – и судьбы страны.Наш современник Игорь Гусаров оказывается в теле курляндского барона Дитриха фон Гофена, который решил попытать счастья в «варварской и дикой Московии». Игорь готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» – беспутной Елизаветы.Здесь и сейчас, на топких берегах молодой имперской столицы, в свете чадящих светильников, в бальных залах дворцов и в душных кабаках, куется новое будущее России, новое будущее всего мира.Если ты настоящий гвардеец – возьми судьбу за горло и поверни маховик истории!
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» — страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу — и судьбы страны. Курляндский барон Дитрих фон Гофен, решивший попытать счастья в «варварской и дикой Московии», готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» — беспутной Елизаветы.
Действие происходит в 1735-м году, во времена пресловутой «бироновщины». Восемнадцатилетний дворянин Елисеев начинает свою карьеру в Тайной канцелярии. Умному, честолюбивому и умеющему за себя постоять юноше не по душе бумажная рутина службы, и фортуна дает ему шанс проявить себя. Помощь приходит откуда и подумать было нельзя. Из нашего времени, из 21 века, к нему, в век 18-й, попадает его потомок из рода Елисеевых. У одного — природный ум и сила, у второго — дедуктивные способности и криминальные познания, опережающие текущую эпоху.