Родина - [15]
Не сговариваясь и не переглядываясь, мы одновременно рванули в сторону незнакомых поваров.
Бойцы сидели на обломках бетонных плит у стены старого двухподъездного трехэтажного здания из красного кирпича. Снаружи здание было почти неповрежденным, выбитые стекла и двери не в счет, и поэтому надежно закрывало поваров от обстрела с тыла.
Здорово бойцы! - Сосед сильно стиснул ладонь и яростно потряс за руку сначала одного, а потом и второго бойца.
Привет, потерянные в раю, - хором ответили они. - Кушать будете?
А че там у вас? - Сосед важно нахмурился и заглянул в котелок. - Мы ведь что попало не едим.
Суп гороховый! - ответил боец, одетый в черный бушлат и рваные в коленях камуфляжные штаны. Был он щуплый, высокий и худой, и каска, надетая поверх солдатской шапки самого маленького размера, сползала ему на глаза. Ща все будет чики-пуки и готово!
Зашибись! - только и смог выдохнуть Сосед, пафос которого сразу пропал, как водой смыло. - Нам плеснете? - он подсел к бойцам.
Базара нет! А ты, не стой, не на параде, - кивнул мне другой боец. Он был без головного убора, в рваном свитере и бронежилете. На ногах - жалкое подобие кроссовок. Но бросилось в глаза другое - ремень его штанов, увешанный гранатами Ф-1, магически притягивал мой взгляд. "Зачем он туда гранат понавешал?" - подумал я - "чуть его цепанут, и он сам взлетит к ядрени фени на луну."
Присаживайся! Или нет, говорят, у вас полная машина консервов и колбасы. Может, принесешь чего. Сапог и про сыр что-то говорил. Прихватишь чуточку?
Ноу проблем, сэры! - заверил бойцов Сосед, а меня дернул за рукав:
Вместе слетаем, принесем чего.
Хлеб нужен? - я посмотрел в кипящий гороховым лакомством котелок.
Не, хлеб есть. Тушенку давайте, да все тащите, что не жалко, - короткой алюминиевой ложкой помешивая произведение своего кулинарного искусства, боец в бронежилете скороговоркой повторил:
Тушенку давайте, тушенку.
Сбегаете?
Мы мигом! Только без нас не начинайте, не ломайте кайф первой ложки, шутливо, по-детски, пальцем пригрозил ему Сосед.
Ага, ждем.
Подбежав к бэшке, мы открыли люк десантного отделения и осмотрели свои богатства. Сыр, яйца и колбасу мы уже съели, оставалось ящиков по пять тушенки и рыбных консервов. Хлеба тоже, пока хватало. Взяли каждый по три банки и того и другого, и по буханке хлеба, все равно - плесневеть начал, лучше уж съесть, чем потом выкинуть. А с бульончиком за милую душу съедим, и думать не будем!
Сосед дернул меня за плечо:
Усман, подожди, давай автоматы возьмем, вдруг пригодятся. Не бежать же сюда за ними обратно.
А я без калаша никуда идти и не думаю. Мы на войне находимся, а не на заграничном курорте, - я достал автомат и проверил магазин. В этот момент раздалась серия взрывов, но мы, прикрытые с одной стороны нашей железной коробочкой, а с другой - котельной, даже особо не нагибались, по звуку определив, что грохнуло чуть левее от нас.
Достали, суки! Вот пожру, и за вас примусь! - словесно пригрозив кому-то неизвестному, Сосед для уверенности выпустил очередь в сторону бледно светящего солнца. - Козлы гребаные!
А солнце тут при чем? Кончай выкобениваться, пошли!
Рассовав продукты по карманам, мы захлопнули люк и, пригнувшись и не поднимая головы, побежали к ожидающему нас вкусному завтраку.
Когда до супа осталось шагов двадцать, я почувствовал, что что-то не так. И точно - ни бойцов, ни супа у здания не было. "Исчезли, бля! Кинули нас, "махра" беспонтовая!" - зло подумал я, но тут же чуть не захлебнулся собственной слюной. На месте, где три минуты назад, в предвкушении сытного завтрака мы мило беседовали с бойцами, зияла воронка от 120 миллиметровой мины.
- Ахрене-еть! Суки! Суки!! Суки!!! - все громче крича, Сосед закрутился волчком, поливая из калаша окрестности.
Я замер на месте. Слов не было. Только страх. Я боялся шелохнуться, боялся думать, боялся дышать, боялся говорить, боялся жить. Я боялся жить. На мгновение я умер. Умер вместе с этими двумя пацанами, имя которых даже не знал, не спросил, не поинтересовался. Один - худой и в каске, а другой - в жилете и с гранатами. Варили гороховый суп. Все, больше о них я ничего не знаю.
- Суки! Я найду, кто это сделал! - у Соседа кончились патроны и он, отбросив автомат, упал на колени. - Мы же могли погибнуть вместе с ними! Усман! Мы могли погибнуть с ними!!!
Заглушая "вжики" пуль, послышался нарастающий гул и свист.
- Мины! Усман, бежим! - Сосед вскочил, поднял автомат и уже был готов дать деру. Но я охладил его пыл:
- Я остаюсь здесь. Все! Я никуда не пойду!
- Да ты че? Охренел? Здесь решил подыхать? Минометный обстрел!
- Я никуда не пойду! И тебя не пущу! Кругом мины! - я рухнул на землю и схватил Соседа за ноги. - Все заминировано! Стой!!!
- Да не заминировано! Это чечены из минометов стреляют! Стреляют из минометов! В пацанов попала мина, выпущенная из миномета! Она с воздуха прилетела, сверху на них упала! Тупой ты, татарин! Тебя чему в учебке учили? А? Усман? Ты че, с ума бежишь? Крыша едет? Усман, не молчи!
Я вспомнил про минометы - "подносы" или как их там. До войны видел пару раз. Да где мне их видеть, если я целый год в части только и делал, что снег кидал, да лед долбил. Лопата и лом - вот оружие, которым я овладел в совершенстве.
Они не такие, как мы. У них иные ценности, иные понятия о добре и зле. Например, счастье для них — это когда тебя не убили, не ранили, когда выпала возможность немного поспать или досыта поесть. Когда ты получил письмо из дома — это тоже счастье. И если нашел сухой подвал, который надежно защищает тебя от пуль и осколков, и в нем ты, наконец, согрелся — также наступает счастье… Этих людей не по их воле вытеснили из нормальной жизни, швырнули в мясорубку первой чеченской войны. Штурм Грозного. Беспощадная и бессмысленная бойня.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.