Поселение было небольшим, всего четыре избы, огороженные частоколом, которые сейчас чадно горели, да несколько хозяйственных построек чуть в стороне. Вот возле них и происходило главное действие. Два урода стояли с обнаженными мечами рядом с групкой детишек, от трёх до десяти лет, и улыбались, наслаждаясь ужасом, переполнявшим детей. Две худощавые фигуры чуть в стороне, опираясь на луки, брезгливо глядели на главное действие. Из моей груди вырвался сдавленный рык. Ещё две твари, громко хохоча, истязали кнутами трёх молодых девиц, одежда на которых почти отсутствовала. Жертвы жались друг к другу и тонко вскрикивали после каждого попадания хлыстом. Удары оставляли кровавые борозды на их телах.
Уши словно ватой заложило. Я спокоен! Подхожу на дистанцию уверенного выстрела. Втыкаю стрелы перед собой. Первыми будут лучники, как самые опасные. Потерпите, страдалицы, я быстро. Рывок тетивы, свист стрелы, и первый лучник с пробитой головой начинает заваливаться. Второй только поворачивает голову, ещё не осознавая, что происходит, как вторая стрела входит ему в глаз, пробивая затылок. Отстранённо примечаю, что лук очень даже неплох.
Оставшиеся уроды ничего не видят, увлечённые своим мерзким занятием. Две стрелы, два колена, обе мрази с кнутами, дико воя, падают на землю. Потерпите, я скоро вернусь к вам. Охранявшие детей поняли, что происходит что-то неправильное. Один, увидев меня, поднял меч и двинулся навстречу, бешено вращая глазами. Молодец, давай, лишь бы подальше от пленных. Второй, видимо, посообразительней, попытался укрыться за детьми. Не успел, стрела прошила навылет горло, и урод, рухнув на колени, бросил меч и попытался закрыть рану руками. Последняя выпущенная стрела пробивает голову почти добежавшего до меня разбойника. В глазах его вижу недоумение и обиду. Внимательно оглядываю окружающее пространство. Дети, все в слезах, перепачканные, испуганно жмутся друг к другу. Истязаемые девушки тут же кидаются к ним, стараясь прикрыть своими телами. Из груди вновь рвётся глухой рык! За спиной слышу голос альва:
- Твою налево, да он их как из пулемета нахрен всех положил! Чуба, ты видел, чтоб из лука так быстро стреляли? - в ответ раздалось неразборчивое бурчание с нотками одобрения.
Подхожу к двум оставшимся в живых тварям, доставая клинок из ножен. Те, подвывая, пытаются отползти, что-то говорят, но я не слушаю. Походя с ноги пробиваю в голову ближайшему, слышится отчётливый хруст шейных позвонков. Не жилец.
- Тварь! Где твоё логово? Сколько ещё вас? - мой голос полон ледяного пламени.
- Всё! Всё расскажу! Не убивай, я всё расскажу!
Рассказ был короткий. Когда тварь пыталась юлить, я начинал шевелить стрелу в колене, и разбойник с удвоенным желанием продолжал говорить. Когда понял, что больше ничего нового от разбойника не услышу, подобрал меч одного из душегубов и прикончил урода. Свой клинок убрал в ножны, не пригодился. Коренастый мужик подошёл, остановившись в нескольких метрах от меня, а альв поспешил к пострадавшим, что-то без умолку говоря. Молодец, правильно делает, надо отвлечь, загрузить детские головы.
- Как тебя зовут-то, воин? - холодная ярость медленно покидала меня, оставляя после себя ноющую пустоту. Я поднял глаза на гнома. Да, теперь понятно, это гном, просто довольно высокий для своей расы.
- Русланом меня отец назвал, гноме, - тот встретился с моим взглядом, спокойно выдержал и шагнул на встречу, протягивая руку:
- Чуба. Ушастого Ладом зовут. Лад! - воин повернулся в сторону напарника. - Достань из моего мешка флягу.
- Нафига? - удивлённо произнёс альв странное слово, но я понял его смысл.
- Помянуть надо! - сказал гном, заталкивая рукоять топора в крепёжное кольцо.
- Ну надо, так надо, - Лад пошёл к мешкам, сваленным в кучу, мой тоже был там.
Я направился к детям и успокаивающим их девушкам, которые кое-как привели в порядок свою одежду. На ходу вытащил фиал лечения, подошёл. Спасённые смотрели на меня со страхом и какой-то затаённой надеждой. Сердце резануло болью. Не должны так страдать дети и женщины!
- Мы не причиним вам вреда, - голос стал хриплым от волнения, к горлу подкатил комок. Глубоко вздохнув, продолжил, - найдите кусок чистой ткани, пропитайте её содержимым этого фиала и оботрите все ваши раны, это должно помочь.
Ко мне подошёл Лад и подал чистый льняной платок. Я взял, молча кивнув ему, протянул вместе с фиалом подошедшей девушке. Та робко взяла, глубоко поклонилась.
- Спасибо тебе, воин! Мы обязаны тебе жизнью, наша судьба в твоих руках, - и, ещё раз поклонившись, пошла к детям и подругам. Нет уж, спасибо. До ближайшего селения доведу, а дальше без меня, сами как-нибудь.
- Руслан, подойди, помянем невинно убиённых, - позвал Чуба. Я подошёл. Взял протянутую деревянную кружку с жидкостью, посмотрел на гнома, тот держал такую же, как и альв. Оба опрокинули содержимое в горло, и я решительно последовал их примеру. От горла вниз устремился жидкий огонь. Я попытался вдохнуть, но стало лишь жарче.
- Фу-ух! - выдохнул Лад, звонко стукнув пустой кружкой по бедру. - Как вы это пьёте, это ж чистый напалм.
