Робур-завоеватель - [36]
Как известно, Каспийское море образовалось вследствие вулканического сжатия почвы. В этот огромный водоем впадает несколько больших рек: Волга, Урал, Кура, Кума, Эмба и другие. Если бы не испарения, которые избавляют от излишней воды эту огромную впадину площадью в семнадцать тысяч квадратных лье при средней глубине от шестидесяти до четырехсот футов, – Каспийское море затопило бы свои низкие и болотистые берега на севере и востоке. Хотя эта гигантская лохань и не сообщается ни с Черным, ни с Аральским морями, уровень воды в которых значительно выше, в ней тем не менее водится очень много рыбы – разумеется, такой, которая легко переносит воду Каспийского моря, чей горький привкус объясняется примесью нефти, выбрасываемой источниками, расположенными в его южной части.
Предвкушая разнообразие, которое рыба внесет в ежедневный рацион, экипаж «Альбатроса» с явным удовольствием готовился к предстоящей ловле.
– Внимание! – закричал Том Тэрнер, вонзив гарпун в огромную рыбу, чем-то напоминавшую акулу.
То была великолепная белуга длиною в семь футов, принадлежавшая к семейству осетровых, икру которой, смешанную с солью, уксусом и белым вином, употребляют в пищу. Быть может, осетры, выловленные в реках, и вкуснее морских, но и эта добыча боцмана встретила радушный прием на борту «Альбатроса».
Надо сказать, что особенно богатый улов принесли сети: в них попало множество карпов, лещей, лососей и щук, которые водятся в морской воде, а главное, несметное количество стерляди средних размеров. Такую стерлядь доставляют живьем из Астрахани в Москву и Петербург для стола богатых гурманов. Пойманная в тот день стерлядь сразу попадала из своей родной стихии в кухонные котлы «Альбатроса», без дополнительных затрат на перевозку.
Члены экипажа весело тянули сеть, которую воздушный корабль перед тем тащил по морю на протяжении нескольких миль. Гасконец Франсуа Тапаж[14] буквально вопил от удовольствия, оправдывая тем самым свою фамилию. За какой-нибудь час все садки воздушного корабля были наполнены рыбой, и «Альбатрос» вновь устремился на север.
Все это время Фриколлин не переставая кричал и колотил в стенки своей каюты, словом, продолжал невыносимо шуметь.
– Этот чертов негр, видно, никогда не уймется! – воскликнул окончательно вышедший из себя Робур.
– Мне думается, сударь, у него есть все основания жаловаться! – заметил Фил Эванс.
– Да, так же как у меня есть все основания избавить свой слух от терзаний! – возразил Робур.
– Инженер Робур!.. – вмешался появившийся на палубе дядюшка Прудент.
– Председатель Уэлдонского ученого общества?!
Враги приблизились друг к другу. Их взоры скрестились.
Помедлив, Робур пожал плечами и приказал:
– На канат его!
Том Тэрнер понял инженера. Фриколлина вытащили из каюты.
Как он кричал, когда боцман и один из членов экипажа схватили его и втиснули в корзину, которую прочно привязали к концу каната!
То был как раз один из тех канатов, каким дядюшка Прудент, как уже знает читатель, хотел воспользоваться в своих целях.
Сначала Фриколлин подумал, что его собираются повесить… На самом же деле его собирались всего лишь подвесить!
Канат быстро размотали футов на сто в длину, и негр повис в пустоте.
Теперь он мог вопить сколько его душе угодно. Но от испуга у него перехватило дыхание, и несчастный совсем онемел.
Дядюшка Прудент и Фил Эванс хотели воспротивиться этой экзекуции, но их оттолкнули.
– Это низость!.. Это подлость!.. – выкрикивал дядюшка Прудент вне себя от гнева.
– Вы полагаете? – отвечал Робур.
– Вы злоупотребляете силой, и я буду протестовать против этого не только словесно!
– Протестуйте, пожалуйста!
– Я отомщу, инженер Робур!
– Мстите себе на здоровье, председатель Уэлдонского ученого общества!
– Я отомщу и вам и вашим людям!
Члены экипажа «Альбатроса» приблизились с явно враждебными намерениями, Робур сделал им знак удалиться.
– Да!.. Я отомщу и вам и вашим людям!.. – повторял дядюшка Прудент, которого Фил Эванс безуспешно старался успокоить.
– Когда вам будет угодно! – ответил инженер.
– И всеми доступными мне средствами!
– Довольно! – крикнул Робур угрожающим тоном. – Ведь на борту есть и другие канаты, и господину недолго последовать за слугой!
Дядюшка Прудент умолк, но не из страха, а потому, что у него начался такой приступ удушья, что Фил Эванс поспешил увести его в каюту.
Между тем за последний час погода неожиданно переменилась. На небе появились признаки, в характере которых ошибиться было невозможно: приближалась гроза. Насыщенность атмосферы электричеством была необычайно велика, и около половины третьего Робур стал свидетелем явления, которого он еще никогда не наблюдал.
На севере, откуда надвигалась гроза, клубились какие-то светящиеся завитки тумана; это несомненно происходило от того, что грозовые тучи были в разной степени заряжены электричеством.
Отражение этих пылающих полос рождало на поверхности моря мириады движущихся бликов, которые становились тем ярче, чем сильнее темнело небо.
«Альбатрос» должен был вскоре встретиться с грозой, ибо они двигались навстречу друг другу.
А что же Фриколлин? Фриколлин все еще находился на буксире; буксир тут, пожалуй, самое подходящее слово, ибо воздушный корабль несся вперед со скоростью ста километров в час, и висевшая на канате корзина отставала от него и тянулась позади.
