Роботер - [22]

– А ваш острый военный разум случайно не подсказывает вам, что попытка уничтожить Реликвию – это объявление войны инопланетной расе, намного превосходящей нас силами?

– Это вряд ли.

– Вряд ли? А почему? – искренне удивился генерал. – Насколько мы видим, Реликвия существует уже миллионы лет. А её поверхность – гладкая. Понимаете, на ней нет кратеров. Ни единого! Как же такое возможно без средств защиты? Мы даже не представляем, как Реликвия сообщается с пробами, которые мы помещаем на поверхность. Однако вы берёте на себя смелость утверждать…

– Никакого возмездия инопланетян не будет! – огрызнулся Родригес.

Густав подался вперёд, глядя священнику в глаза.

– И отчего же вы, чёрт возьми, так уверены, а?

Родригес встал и процедил:

– Потому что Господь дал нам оружие против врагов нашей веры не для того, чтобы сокрушить им нас!

– Простите, не понял, о чём вы.

Родригес презрительно хохотнул.

– Думаете, то, что нам даровано мощное оружие в столь мрачный час, – всего лишь совпадение? И совпадение ли то, что теперь перед нами моральная дилемма: надеяться на большее либо довольствоваться полученным? Генерал, ваш так называемый рационализм делает вас наивным. Перед нами – испытание веры.

Густав похолодел. В глазах послушника пылало безумие.

– Мы должны брать у Господа лишь необходимое. Всё остальное – простая и откровенная интеллектуальная жадность. Страшный грех!

Густав не сразу нашёлся с ответом:

– Вы и в самом деле в это верите?

Родригес расправил плечи и, напрягшись, снисходительно посмотрел на генерала.

– Я не могу поверить в то, что вы этого не принимаете. Генерал, слабость вашей веры отвратительна!

Густав встал. Он был намного выше послушника.

– Нельзя рисковать будущим человечества ради слепой догадки! Это сумасшествие.

– Во-первых, это не слепая догадка! – прорычал послушник. – А во-вторых, лично вас никто не просит рисковать. Это моя работа. А теперь прошу извинить. Настало время вечерней молитвы.

Он пошёл к двери. Густав лишь молча проводил его взглядом. Но у порога Родригес обернулся.

– Я не страдаю бессмысленным упрямством, – обиженно выговорил он. – Я бы предложил вам собрать данные, которые подтверждают вашу гипотезу о том, что Реликвию опасно уничтожать. Я с удовольствием прочту вашу аргументацию и включу её в мой отчёт пророку.

Он ехидно улыбнулся и вышел, хлопнув дверью.

Густав принялся расхаживать по узкой полосе свободного пространства каюты. Невыносимая дерзость, гордыня, глупость – пытаться уничтожить Реликвию. Невозможно поверить. Величайшее открытие в истории человечества, а Родригес зовёт его «интеллектуальной жадностью»!

Он стукнул кулаком о раскрытую ладонь. Если позиция Высокой церкви именно такова, то она имеет не больше прав определять будущее человечества, чем Галатея. Надо было организовать утечку информации, пока была возможность.

Он снова принялся расхаживать – и тут его взгляд упал на кобуру, висящую на стене. Там служебный пистолет, единственное смертоносное оружие на борту. Он мог убивать, не повреждая оборудование, в маловероятном случае бунта.

На Земле Густаву приходилось убивать много раз. Но в космосе, на своих кораблях, – ни разу. Густав гордился тем, что его команда всегда была верна ему. Но всё меняется. Сможет ли он убить, защищая Реликвию?

Густаву не хотелось отвечать на этот вопрос.

4.2 Уилл

Он медленно повернул голову на триста шестьдесят градусов, обследуя испещрённую серыми полосами трубу подачи антивещества. Он карабкался по ней, проверял – и вот очередная трещина. Как же без них-то?

Уилл застонал:

– Снова, – сказал он Рэйчел.

Дефект, шириной всего в несколько молекул, неразличим для человеческого глаза, но Уилл глядел не человеческими глазами, а сенсорами червеобразного робота девяти сантиметров длиной.

Роботер переключил ощущения на ближайшего ремонтного паука. И тут же клаустрофобия сменилась головокружением. Паук сидел на рельсе, шедшем сквозь бездонный колодец, заполненный лонжеронами и балками. Труба подачи висела прямо перед глазами, одетая в кольцевые сверхпроводящие магниты, от которых тянулись пучки контрольных и силовых кабелей. Уилл понёсся по рельсу, поравнялся с дефектным участком, вытянул одну пару рук схватить его, другую – разомкнуть силовые контакты. Робот сердито рванул, высвобождая сегмент из захватов. Беда с трубами в том, что они расположены слишком близко к экзокорпусу. Деликатное внутреннее покрытие страдало от гравитационного градиента. «Ариэль» безжалостно терзал свои двигатели, и потому внутреннюю оболочку приходилось ремонтировать на каждой заправке.

Если оставить трещину без внимания, она разрастётся, достигнет критического размера, и микроскопические капли антивещества выскочат из магнитной ловушки, удерживающей их посреди трубы. А капли самой разрушительной субстанции, известной человеку, летящие на околосветовой скорости прямо в корабельный мезокорпус, – не самый лучший подарок. Работа по ремонту труб – исключительно важная. Но до чего же изматывающая! Уилл сидел на ней уже шесть часов.

Ремонт начался по прибытии на Сент-Эндрюс, первую заправочную звезду, и был рассчитан так, чтобы уложиться во время заправки. После «Ариэль» немедленно отбывал, заряженный энергией и готовый к войне.