Робеспьер - [12]

Фуше. На тебя мне тоже не очень приятно смотреть, но то, что я хочу тебе сказать, слишком серьезно и не терпит отлагательства.

Робеспьер. Нам не о чем больше говорить.

Фуше. То, о чем я должен с тобой поговорить, — не для ушей твоего жандарма. (Указывает на Симона Дюпле, который молча присутствует при их беседе.)

Робеспьер. У меня нет тайн от моих друзей.

Фуше. К чести твоей позволю себе усомниться в этом. При управлении государством часто необходимо, чтобы правая рука не ведала, что делает левая.

Робеспьер. Пусть моя правая рука, так же как и левая, ведают, какое презрение ты вызываешь во мне.

Фуше. Я отлично понял, что ты решил устроить мне прием при свидетелях, чтобы я вдвойне оценил эту честь... и даже удивился, что не застал у тебя Кутона, который меня опередил. Но тут же успокоился, увидев, что дверь в соседнюю комнату приотворена. Ты здесь в своей семье. Весьма признателен, что ты и меня допускаешь в семейный круг. Ну что ж, раз тебе так хочется, я буду обращаться к Робеспьеру и его семье.

Робеспьер. Да, семье... У тебя, живой мертвец, семьи никогда не будет.

Фуше. Вот и ошибся, Максимилиан! Хоть я и очень беден (показывает на свою поношенную одежду), но в этом я гораздо богаче тебя, у меня есть ребенок... Однако таким людям, как мы с тобой, не стоит говорить о детях. Перейдем к делу! Робеспьер! Мне незачем напоминать тебе, что ты со всех сторон окружен врагами. Они скрываются повсюду, даже в числе твоих друзей. В Конвенте ты заставил всех молчать, но ты знаешь не хуже меня, что под этим молчанием таятся страх и жажда мести. Даже в Комитете против тебя ведется подкоп. Самые твои успехи навлекают на тебя ненависть врагов, внутренних и внешних. Я хорошо изучил тебя. За сутки, что я провел в Париже, за всю ночь без сна и день без отдыха, я учел все силы, взвесил все возможности и вижу, что ты один способен навести порядок в хаосе и вернуть Революцию на правильный путь. Ты хочешь и можешь этого добиться. И я готов помочь тебе.

Робеспьер. У тебя есть дело поважнее — помочь самому себе..

Фуше. Я слабый, смиренный человек, Робеспьер. Но ведь в басне голубю, — если ты дозволишь сравнить тебя с голубем, — очень пригодилась в трудную минуту помощь муравья.

Робеспьер. Как ты смеешь предлагать мне свою помощь, когда ты олицетворяешь в политике все то, что мне ненавистно, с чем я буду бороться всеми силами, пока не очищу Республику? Ты — воплощение самого чудовищного злоупотребления террором.

Фуше. Не будем поминать прошлое. Возможно, что мне случалось ошибаться. Я старался, как умел. В то время подобные крутые меры, пожалуй, были необходимы. Теперь они уже не нужны, признаю, и ты прав, что осадил меня. Однако убрать паруса во время бури не так-то легко. И тебе очень бы пригодился на корабле сын капитана дальнего плавания. Предлагаю тебе свою помощь.

Робеспьер. А для чего? Исправить то, что ты напортил? Восстановить то, что ты разрушил? Клеймить твою грязную политику? Карать тех, кто замешан в кровавых преступлениях, твоих зловещих соучастников — Карье, Фрерона, Барраса, Тальена?

Фуше. Почему бы нет? Я не страдаю ложным самолюбием. Если я признал, что твоя политика правильна, что настало время натянуть удила, я с той же минуты готов приняться за дело; не такой я человек, чтобы отступить перед крутыми мерами, я это доказал. Самые крайние средства хороши, если они целесообразны, и я согласен применять любые.

Робеспьер. Иуда! Вечно ты рыщешь, выискивая, кого бы предать, чему бы изменить.

Фуше. Ах, Робеспьер, как надоели твои постоянные ссылки на Евангелие! Я знаю не хуже тебя, а может быть, даже и лучше, в силу своей профессии, тексты из бывшего Священного писания. Они полезны для тех, кто может себе позволить мирную, бездеятельную жизнь. Но нам отказано в подобной роскоши, мы должны держать у изголовья иную книгу — книгу опыта. Пускай в ней немало противоречий, но в государственной деятельности кратчайшая линия между двумя точками редко является прямой. Тебе известно лучше всякого другого, что средства для спасения народа и государства не всегда одинаковы. Порой надо сражаться, порою притаиться, вынуждая противника к маршам и контрмаршам, чтобы обессилить его. Иногда могут пригодиться самые решительные меры, но только на короткий срок. Вскоре от них отрекаются и заимствуют у противника умеренность, на которой тот строил свою политику. При умелой стратегии пользуются поочередно то Горой, то Болотом. В этом искусстве, — скажу не хвастаясь, — я могу быть полезен даже такому учителю, как ты.

Робеспьер. Твои учителя не здесь.

Фуше. Где же?

Робеспьер. В могиле, где Дантон и Эбер. Очередь за тобой!

Фуше. Я еще не умер. Если меня вздумают столкнуть в могилу, уж я постараюсь, чтобы другие опередили меня. Ты не прав, Робеспьер. Для тебя гораздо выгоднее иметь во мне друга.

Робеспьер. Гораздо менее опасно иметь в тебе врага.

Фуше(направляется к двери). Посмотрим... Очень жаль, Робеспьер. Гордость всегда была твоей слабой стороной, она погубит тебя... Прощай. Дело не выгорело! Что же, тем хуже для меня, но тем хуже и для тебя! (Выходит в дверь направо