Робаут Жиллиман: Владыка Ультрамара - [13]

Гиеракс тяжело вздохнул. Его самого снедала злость, от которой плечи словно налились холодным металлом. От легионера, сидевшего за столом по другую сторону железных дверей, он тоже не ощутил ни толики встречного тепла. Но даже намеки на возможное неподчинение он ненавидел еще больше.

— Думаешь, он сам не догадывается, что в ордене думают о нем? — спросил Гиеракс.

— Он не идиот. Его репутация говорит сама за себя.

— Вот именно, — Гиеракс развернулся. — Он ждет тебя.

Сиррас не шелохнулся.

— Так на чем мы остановимся?

— Мы — капитаны Двадцать второго ордена, и мы не посрамим свое звание.

И с этими словами Гиеракс ушел — прежде чем Сиррас успел что-либо ответить.

— Культура — явление живое, — сказал Гейджу Жиллиман.

К этому моменту они уже вернулись на «Честь Макрагга». За остаток обратного пути Марий не проронил ни слова, и Робаут решил попробовать еще раз вызвать его на разговор. Он хотел, чтобы Гейдж понял еще кое-что, и обеспокоенность магистра вопросами преемственности и традиций делала этот момент самым подходящим.

Два воина шагали в сторону мостика. Последние приготовления к наступлению начнутся в течение ближайшего часа. Но, не доходя до коридора, ведущего прямиком в командный центр, Жиллиман свернул к своим покоям.

— С одной стороны, — на ходу продолжил он, — культуру создают люди. С другой — она определяет их жизни. Таким образом, реальность культуры выходит за рамки отдельной группы индивидуумов.

— Да, — коротко буркнул Гейдж.

— «Да»? И это все? Неужели я настолько тебе докучаю, Марий?

— Вы подводите все к конкретному выводу, — ответил Гейдж. — Я уступаю вам право сделать его самому.

Примарх кашлянул.

— Деликатность — не твоя сильная черта, магистр-примус.

— А я никогда и не утверждал обратного.

— Тоже верно. Итак, мы подошли к трансцендентности культуры, — многозначительно поднял палец Робаут. — Жизнеспособной культуры.

— Да.

Жиллиман почувствовал, как уголки его губ непроизвольно ползут вверх.

— А любая устойчивая культура как единое целое важнее отдельного ее компонента либо носителя.

— Вот оно что, — в голосе Гейджа звучали тревожные нотки.

— Теперь ты видишь, к чему я клоню?

— Думаю, да.

Они дошли до каюты примарха. Робаут пригласил магистра внутрь.

— Я хочу, чтобы ты взглянул на кое-какие из моих документов.

— Зачем?

Жиллиман остановился у своего рабочего стола и медленно обернулся.

— Потому что я так хочу.

Услышав это, Гейдж встрепенулся, вытянулся и отсалютовал.

— Прошу меня простить, — отчеканил он. — Я не…

Жиллиман лишь молча махнул рукой и, взяв со стола один из инфопланшетов, протянул его Гейджу. Но прежде чем отдать устройство легионеру, он спросил:

— Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Кажется, понимаю.

— Империум в сути своей — целая культура. Этот посыл лежит в основе всего, что сотворил мой Отец.

Гейдж решительно кивнул. Его больше не нужно было ни в чем убеждать.

— То, что он сделал для Империума, я пытаюсь сделать для Тринадцатого легиона.

— Вы уже это сделали, — заверил Гейдж.

— Я не закончил, — возразил Жиллиман. — Впереди еще много работы. Например, Двадцать второй орден.

— Но вы никогда не настаивали на абсолютном единообразии всех орденов.

— Нет, и не буду. Полное единообразие плохо характеризует культуру. Это прерогатива машин. Но я хочу видеть в легионе слаженность. Слаженность и единство. Непредвиденные обстоятельства на войне могут обернуться катастрофой. Теория требует в любой момент быть готовыми к самому худшему — например, к гибели целого ордена. Практические же нужды диктуют порядок, при котором другой орден может заменить собой павший. Весь легион должен быть связан единством мастерства, тактики и мышления.

— Согласен, — признал Гейдж.

— Теоретически — культурная целостность легиона должна — и будет — превалировать над любым его отдельным элементом. Любым! — Примарх наконец отдал планшет Гейджу. — А вот это должно обеспечить соответствующую практику.

Магистр принял устройство и пробежал глазами по заголовкам документов на экране.

— Труд еще не закончен, — пояснил Жиллиман. — Я продолжу его дорабатывать. Но ключевые принципы здесь уже обозначены. Я хочу, чтобы ты обдумал их и поделился с магистрами других орденов.

Не отрывая взгляда от экрана, Гейдж ткнул пальцем в один из документов. Чем дальше он читал, тем бледнее становилось его лицо.

— То, что вы описываете… — заговорил было он, едва не сорвавшись на гортанный хрип.

— Ничего нельзя исключать, — сказал Жиллиман. — Если я буду отметать что-то как невозможное, то предам свою миссию.

— Но…

— Ультрамарины значимее любого из нас. Включая меня.

Гейдж яростно замотал головой.

— Вот как? Разве Тринадцатый легион не существовал и до того, как Отец нашел меня?

— Не в полной мере, — возразил Гейдж. — Мы лишь так думали. Но теперь, когда мы знаем, кто мы на самом деле…

— И вы всегда будете это знать, — закончил за него Робаут. И улыбнулся. — Клянусь. Я не собираюсь умирать, Марий. Мне еще слишком многое предстоит сделать.

— Нет! — Гейдж держал планшет на вытянутой руке, словно что-то заразное. — Нет!

— Любую возможность следует принимать во внимание, — мягко сказал ему Жиллиман. — Поступать иначе равносильно предательству.