Ритуал взаимодействия - [7]

, регулирующего поток событий, больших и малых, таким образом, что все выражаемое ими будет соответствовать его лицу. Когда человек демонстрирует эту уверенность, руководствуясь главным образом долгом перед самим собой, в нашем обществе это называют гордостью; если он поступает так из чувства долга перед социальным окружением и получает от него поддержку, тогда принято говорить о чести. Когда эти переживания связаны с особенностями позы, с экспрессивными проявлениями, производными от манеры обращения со своим телом, эмоциями и объектами, с которыми он входит в физический контакт, тогда говорят о достоинстве — аспекте экспрессивного контроля, который всегда восхваляют и никогда не исследуют. Так или иначе, хотя социальное лицо может быть наиважнейшим личным достоянием человека и средоточием его чувств безопасности и удовлетворенности, оно лишь одолжено ему обществом и будет отобрано, если он не станет вести себя подобающим образом. Ориентация на одобряемые качества, связанные с лицом, превращает каждого человека в собственного «тюремщика»; и это очень существенное социальное ограничение, хотя отдельному человеку может даже нравиться его «тюремная камера».

Точно так же как от члена любой группы ожидают проявлений самоуважения, от него ожидают, что он будет придерживаться норм деликатности. От него ждут, что он пойдет на определенные шаги для того, чтобы поберечь чувства и сохранить лицо других присутствующих, и что он будет делать это спонтанно и добровольно вследствие эмоциональной идентификации с ними и с их чувствами[10]. Поэтому люди не расположены быть свидетелями того, как другие теряют лицо[11]. Человека, способного сохранять спокойствие при виде унижения другого, в нашем обществе называют «бессердечным», а того, кто бесчувственно принимает собственное унижение, считают «бесстыдным».

Сочетание правил самоуважения и внимания к другим приводит к тому, что человек во взаимодействии стремится вести себя так, чтобы сохранять и свое лицо, и лицо других участников. Это означает, что каждому участнику обычно предоставляется возможность придерживаться принятой им линии поведения и разыгрывать ту роль, которую он, по-видимому, выбрал для себя. Тем самым создается положение, при котором каждый временно приемлет линию поведения всех остальных[12]. Такого рода взаимное принятие, судя по всему, является основной структурной характеристикой взаимодействия, особенно взаимодействия в разговоре лицом к лицу. Как правило, это «рабочее» принятие, а не «действительное», поскольку часто оно основано не на сходстве искренне выраженных и прочувствованных взаимных оценок, а на готовности высказывать сиюминутные неискренние суждения, с которыми сами участники на самом деле не согласны.

Взаимное принятие линий поведения оказывает важное стабилизирующее влияние на ход контакта. Если человек изначально представляет некую линию поведения, то он и все остальные склонны выстраивать на ее основе свои последующие реакции и в некотором смысле фиксируются на ней. Если человек вдруг радикально изменит свою линию поведения либо она окажется несостоятельной, тогда все участники приходят в замешательство, поскольку они готовили себя к действиям, ставшим теперь неприемлемыми.

Как правило, сохранение лица — это условие взаимодействия, а не его цель. Обычные цели — такие как обретение собственного лица, свободное выражение своих подлинных убеждений, высказывание неодобрения в адрес других либо решение проблем и выполнение задач, — как правило, достигаются таким образом, чтобы не помешать сохранению лица. Исследовать сохранение лица — значит изучать нормы и правила социального взаимодействия; мы узнаем нечто о правилах, которых человек придерживается в своем движении среди разнонаправленных действий и намерений других людей, но не о том, куда он направляется или почему желает туда попасть. Остается даже непонятным, почему он готов следовать этим правилам, ведь множество различных мотивов могут в равной степени побуждать его к этому. Он может желать сохранить свое лицо из-за эмоциональной привязанности к тому образу самого себя, который это лицо выражает, из чувства гордости или чести, либо из-за влияния, которое его подразумеваемый статус позволяет распространять на других, и т. п. Он может стремиться сохранить лицо других вследствие своей эмоциональной привязанности к их образу, либо если он чувствует, что его партнеры имеют моральное право на его поддержку, либо если он желает избежать той враждебности, которую они обратят на него, случись им потерять лицо. Он, наконец, может ощущать, что его считают человеком, который сочувствует и сострадает другим, поэтому, чтобы сохранить свое лицо, он чувствует себя обязанным считаться с линией поведения, принятой другими участниками контакта.

Под работой лица я подразумеваю действия, предпринимаемые человеком для того, чтобы все, что он делает, соответствовало его лицу. Работа лица помогает нейтрализовать «инциденты» — события, символические следствия которых грозят потерей лица. Так, самообладание — это важная разновидность работы лица, поскольку благодаря самообладанию человек подавляет свое замешательство и тем самым — то общее замешательство, которое могло бы возникнуть в контакте вследствие его замешательства. Осознаются все последствия действий по сохранению лица или нет, они часто приобретают привычный, стандартный характер — подобно традиционным ходам в игре или традиционным па в танце. Похоже, что каждый индивид, субкультура или общество обладают своим характерным репертуаром приемов сохранения лица. Именно этот репертуар люди отчасти имеют в виду, когда спрашивают, каковы тот или иной человек или культура «на самом деле». Тем не менее, определенный набор приемов, выделяемых конкретными людьми или группами, проистекает из единой логически связной системы возможных приемов. Складывается впечатление, что лицо в силу своей природы может быть сохранено лишь несколькими определенными способами, и каждому социальному сообществу надо сделать свой выбор из этой единой матрицы возможных вариантов.