Ритуал - [4]

– Ты не помнишь даже имя той, с кем провел ночь.

– Ой, ну хватит! – обиделся он. – С кем не бывает. Сегодня мозги совершенно не работают.

– Особенно после дня рождения, – хихикнул я.

Юдин меня поддержал, и, странное дело, мы хохотали до упаду. Саня первым успокоился и принес шахматы. Я поджег сигарету и, вытирая проступившие слезы, заявил:

– Когда Солодовникова меня полюбит, брошу курить.

– В который раз по счету? – фыркнул Саня. – Ты уже побил рекорд Марка Твена.

– В последний. Это точно.

Юдин с сомнением покачал головой, расставляя свои фигуры. Партия началась. Саня играл весьма хорошо, и мне стоило немалых усилий сыграть с ним хотя бы вничью. Выигрыши были и вовсе редки. Его стиль был основан на штампах и стандартных, зато беспроигрышных ситуациях, из-за чего начало игры было похоже на все предыдущие. Я же всегда экспериментировал, стараясь найти новое удачное решение, но мои успехи на этом поприще оставались весьма скромными.

Ходов через десять стало ясно, что позиция моего противника сильнее. Вскоре я совершил ряд ошибок и последовательно потерял несколько пешек.

– Я вижу, Солодовникова у тебя совсем мышление расстроила, – сказал Саня. – Ты, похоже, отдашь мне ферзя.

Я вздохнул, не считая нужным отвечать. Он всегда злил меня, чтобы заставить волноваться и сбить с толку. Вместо этого я хорошенько поломал голову, нашел выход и отделался от почти неминуемой потери равноценным разменом.

– Не все потеряно, – обрадовался я. – Сегодня я тебя обыграю.

– Из этой позиции тебе не выиграть никогда. Спорим, что победа моя?

– На что?

– На желание.

– Годится, – решился я.

Юдин имел весомое преимущество. Он наседал со всех сторон, шаховал, но мат поставить не мог. Я как мог защищался, стараясь провести свою проходную пешку на его сторону. Саня самонадеянно не обращал на эти попытки никакого внимания, пытаясь поскорее со мной разделаться. Казалось, цель его близка, но моя пешка, улучив момент между его шахами, медленно продвигалась вперед.

– Верни-ка моего ферзя! – повеселел я, ставя пешку на поле Н8.

– Надо же! – процедил Саня. – Тебе это удалось. А я не верил.

– Я тоже, – сказал я.

Теперь мои дела пошли на поправку, но и Юдин отступать не собирался. В итоге партия завершилась вничью.

– Как быть с призовым фондом? – осведомился я. – Никто никому не должен?

– Наоборот. Ты исполняешь мое желание, а я – твое.

– Ладно. Будь по-твоему.

Я убрал фигуры. Делать ничего не хотелось, а уж готовиться к экзамену – тем более.

– Мое здоровье резко пошатнулось, – гробовым голосом заметил Саня. – Я буду жаловаться на работников кафе. Чего они в пирожки натолкали?

– По-моему, дело не в еде, – горестно сказал я. – У тебя абстинентный синдром.

– Может быть. Если дело в этом, нужно выпить. Хочешь?

– Не-а.

– Зануда. Выставляешь меня алкоголиком.

– Экзамен ведь. Да и с Танюхой нужно поговорить.

– А, ну да. Валяй. Горячий, цветной, ароматизированный привет ей.

– Угу.

Я с трудом поднялся и, шаркая, подался на другой конец общежития. Спустившись на первый этаж, пошлепал в соседний корпус. Почудилось, что у входа за мной наблюдает бородатый субъект с длинными всклокоченными волосами, одетый в хипповские лохмотья. Я хмыкнул и позабыл о нем. Меня волновало другое. Нужно было найти слова, чтобы пронять Татьяну, а в голове был полный вакуум.

Я постучал в дверь комнаты, где жила Таня. Открыла одна из ее подруг, то ли Оля, то ли Люся.

– Привет. Таня здесь?

Девушка смутилась.

– Ее нет, – прошелестела она. – Таня как-то странно себя вела, потом собралась и ушла куда-то. Я спросила, куда это она, не на свидание ли, а она грубо ответила, что да, мол, на свидание. А потом.

Кровь прилила мне в голову, сердце забилось, словно курица, которой оттяпали голову.

– Извини, – сказал я. – Пока.

Я поплелся назад, даже не прислушиваясь к ее словам, хотя она окликнула меня и что-то тараторила вслед, эмоционально размахивая утюгом. Мои движения были похожи на конвульсивные шаги зомби из фильма ужасов.

Орава первокурсников, переносившая кровати из одной комнаты в другую, едва не сшибла меня с ног, но я этого даже не заметил. С маниакальной целеустремленностью я направлялся в свою комнату. Я мог бы, правда, совершенно таким же образом шествовать в любое другое место, и это не имело бы для меня никакого значения. Разница в тот момент для меня не существовала. Я шел туда, куда меня несли ноги, словно подчиняясь заданной кем-то программе, и мой собственный мозг в совершаемых мной действиях, в общем-то, не участвовал.

«На свидание», – вертелось у меня в голове.

Когда я вполз, Юдин сидел за столом, задумчиво воззрившись на бутылку, стоявшую посреди натюрморта из сосиски, помидора и открытой банки майонеза. Саня мельком взглянул на меня и вернулся к своим размышлениям.

– Так-то, – сказал я. – Поделом мне, придурку.

– Самокритично, – отозвался Саня.

– Потерял я ее. Окончательно. Навсегда.

– Печально, – изрек Саня. – Всякое в жизни случается. Вот я уже пять минут смотрю на это и не могу припомнить, откуда оно у нас взялось.

– Иди ты к дьяволу. Все пропало.

Он пощупал карманы в поисках сигарет. Поиски увенчались успехом.

– Неправда. Не все, – философски заметил Саня, закуривая. – Сигареты на месте. Общежитие тоже. И, судя по всему, континент Евразия тоже никуда не делся. У нас в наличии даже кое-что лишнее. То, что не пропало, а, наоборот, появилось. Причем для меня загадка, каким путем.