Риторика - [6]
Но больше всех завидовали тем, кому платили алкоголем. И это был даже не алкоголь в пищевом значении этого слова, а какой-нибудь спирт-сырец для «технических целей». Но некоторые его пили со страшной силой, и я так думаю, – да нет, я точно знаю, что никто даже никакой статистики не вёл насчёт того, сколько десятков тысяч человек тогда загнулось от такой «зарплаты».
Как мы учились – сказать сложно. Нам всюду говорили прямо в лицо: «Куда вы прётесь, идиоты, вы всё равно будете никому не нужны!». Но мы были молодые и наглые, и весь мир оценивали не с плаксиво-бабьей позиции «никому-то мы, горькие, не нужны!», а больше интересовались, кто нужен нам и, вообще, нужен ли. Мы, говорящим это, заявляли прямо в их растерянную морду:
– Да мы ещё сами вас к себе не возьмём!
Лет через десять-пятнадцать эти же провокаторы начнут вопить: «А куда это подевались все инженеры? А почему нынешняя молодёжь не хочет идти в рабочие?! Все по офисам сидеть теперь хотят! Избаловались! Зажрались!». Начнут вяло восстанавливать и создавать заново заводы, поднимать промышленность. И всё это под эгидой прогресса и чего-то неслыханно нового, хотя это «новое» было у нас только что. Буквально в прошлом веке.
Говорят, что пока нормальные страны просто спокойно развиваются и живут, в России заняты танцами «шаг вперёд, два назад»: то что-то разрушают, то это же восстанавливают, потом опять разрушают и вот опять уже восстанавливают. Иногда прямо на руинах разрушенного. То сносят главный храм страны, то вот уже выделяются миллиарды на его восстановление. И никто не даст гарантии, что очередной снос не повторится, за которым последует очередное же восстановление. И каждый раз с помпой, под звуки оркестра и дурацких речей, а главное, – непременно с почётным разрезанием памятной ленточки! А над всем этим непременно колышется какой-нибудь, совершенно дурацкий, транспарант, типа «Прогрессивные технологии – в массы!» или «Мы – впереди планеты всей!» (пока только по идиотизму). И сколько бы ни кромсали эти ленточки на память, а каждый раз память не помнит, что всё это уже было много раз.
И пока мы вот так «танцуем», весь мир просто нормально живёт и постоянно развивается. А нам развиваться некогда, потому что надо выполнять какую-то нелепую и очень трудоёмкую работу, как в анекдоте, где один человек роет канаву, а второй за ним следом её закапывает. Зачем – не знает никто. Была директива, вот они и выполняют последнее «постановление партии и правительства».
Когда я училась, нам всюду предлагали заплатить: за лабораторную, за зачёт, за реферат, за экзамен, за сессию. Сразу оптом. Тогда стала исчезать та естественная неловкость, какую люди с непривычки испытывают при даче взятки. Тогда на таких стали смотреть, как на дураков: «Ну, что это вы, на самом-то деле, и «на лапу дать» грамотно не можете! Ну, нельзя же так, проворней надо быть! Ну же, смелее!». Несогласных срезали без жалости:
– Кому ты нужен со своими знаниями?! Ты дурачок, что ли, совсем? Ты решил, что нам твои знания нужны, да? А нам нужны деньги! У нас, вон, первый этаж канализация заливает, а пятый корпус не ремонтировался аж полвека! Плати и отваливай! Нам неинтересно, что ты знаешь какие-то дурацкие матрицы и умеешь план перевозки радиоактивных грузов начертить.
Мы живём в эпоху, когда новые технологии развиваются так быстро, что не успевают даже устояться, а новые дисциплины возникают так часто, что образовательная система не успевает подготовить преподавателей для них. Появилась куча разных новых дисциплин. Взамен старых научных коммунизмов и прочих политэкономий. Преподавателей к ним или не было, или это были те же профессора «марксистских наук», которые нам просто советовали читать учебник (если мы его, конечно, найдём, так как издательства тоже за образованием не поспевали). Да, появилась настоящая Экономика! Самая настоящая, не какая-нибудь! Не скрою, она мне очень понравилась. Только настоящая, а не та, какой её принято понимать у нас.
В расхожем понимании, что чаще всего понимают под экономикой? У нас экономику почему-то скрестили с однокоренным словом «экономия» и стали считать, что это, прежде всего, – экономия на народе, который всё чаще в последнее время зовут просто быдлом. Отличительная черта быдла – неграмотность, трусость и готовность принять любой удар от власти. Его так сотни лет дрессировали. Поэтому, даже если предприятие, фирма, контора или целый завод, на управление которым ты влияешь, прочно стоит и не собирается падать, ты будешь последним неудачником, если не пополнишь свой карман за его счет. Экономим, господа, экономим! Ты и мог бы платить людям хорошую зарплату, но вся беда в том, что, как «истинный экономист», ты людей и людьми-то не считаешь, а только быдлом. И ты же не лох какой-нибудь, чтобы так лохануться: платить то, что ты можешь просто прикарманить! Экономить на быдле очень просто. Запуганное телевизором и прессой, оно приходит на работу, где ему урезали зарплату. Процентов на десять. Кто-то рискнул и на двадцать, но мы же не фашисты какие-нибудь. Все-таки свой народ, не чужие люди. И мы его иногда очень даже любим. В позе «бутерброд», ха-ха! И пока зарплаты быдла отлично крутятся на твоих счетах, ты им вешаешь лапшу со скорбным ликом:
Инженер Иван Ильич сошёл с ума словно бы на пустом месте, узнав о себе то, что и так давно всему миру известно. Природа сумасшествия такова, что чаще всего кажется, будто это внешние силы доводят до безумия. Хотя никто так не сводит человека с ума, как он сам.
Существует несколько тысяч самых разных фобий. Чему только люди не умудрились приписать угрозу: острым предметам, тупым ножам, чёрным кошкам, белым воронам, красивым женщинам, просто женщинам, вообще всему женскому, цветам и растениям. Ах, от них же аллергия! Модная нынче болезнь. У некоторых эта аллергия буквально на всё, включая самого себя. Навязчивый страх, неподдающийся объяснению, заставляет находить опасность буквально во всех стихиях: от воздуха и огня до металла и дерева.Падение одного дерева может повлечь за собой события, которые до этого мало кто додумался бы прогнозировать.
«Порою нужен сбой в системе, и шаг на ощупь в темноте. А иногда – побыть не с теми, чтоб, наконец, понять, кто – те.» Источник: Антонина Тодорова «Пусть было так»Книга издается в авторской редакции.
Владение словом позволяет человеку быть Человеком. Слово может камни с места сдвигать и бить на поражение, хотя мы привыкли, что надёжней – это воздействие физическое, сила кулака. Но сила информации, характер самих звуков, которые постоянно окружают современного человека, имеют не менее сокрушающую силу. Под действием СМИ люди меняют взгляды и мнения в угоду тем, кто вбрасывает информацию на рынок, когда «в каждом утюге звучит». Современные способы распространения информации сродни радиации, они настигают и поражают всех, не различая людей по возрасту, полу, статусу или уровню жизни.
Коровой могут обругать и неуклюжего человека, и чрезмерно терпеливую женщину с большими, «воловьими» глазами. В России корова является непременным атрибутом деревни, а в городе её можно увидеть только разве в специальной цирковой программе. В то же время у некоторых народов корове посвящены целые культы, а самая большая сура Корана названа её именем. Корова даёт человеку так много, что нет смысла перечислять, но рассказы данного сборника всё-таки посвящены людям. Людям, которые в определённых жизненных ситуациях чувствуют себя так же неуютно, как корова в городе, или, как ещё говорят, столь же неловко и неустойчиво «как корова на льду».
О бандитах «лихих-девяностых», но без традиционных крутизны и понтов. Здесь нет «реальных пацанов, у которых всё конкретно», а есть не нашедшие применения своим силам и умениям мальчики на руинах экономики и морали некогда мощной державы. Эти вчерашние пионеры и комсомольцы, «отличники по боевой и политической» были воспитаны для жизни в одной стране, а жить им пришлось в совершенно другой. Бандитизм показан не в крупном городе, а в маленьком посёлке, который даже не отмечен на карте России, где все друг друга знают.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.
Второй роман о Веронике. Первый — «Судовая роль, или Путешествие Вероники».
«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.