Ритм Вселенной. Как из хаоса возникает порядок - [141]

Чак Чейзлер, как и всегда, внимательно следит за результатами последних исследований, касающихся сна и циркадных ритмов человека. Вместе со своими коллегами он недавно опроверг одно из прежних исследований, вызвавшее в свое время большой ажиотаж в научном мире. Это исследование имело своей целью показать, что яркий свет, направленный на тыльную сторону колена, может сбить задатчик циркадного ритма человека. За год или два до того НАСА попросило его исследовать циркадные ритмы астронавта Джона Гленна во время его ностальгического полета на космическом «челноке», чтобы получить информацию о том, как возраст человека влияет на цикл сна и бодрствования.

Брайан Джозефсон по-прежнему сторонится физического «истеблишмента» и регулярно обновляет свой сайт, пополняя его самыми свежими новостями о гомеопатии и паранормальных явлениях. Его бывший учитель Филип Андерсон, который уже вышел на пенсию, но по-прежнему ведет активный образ жизни, потратил более десяти лет, пытаясь разгадать тайну высокотемпературной сверхпроводимости.

Курт Визенфельд вместе со своими коллегами произвел сенсацию, повторив эксперимент Гюйгенса с маятниковыми часами, но с использованием современного оборудования. С помощью нелинейной динамики он попытался объяснить, почему маятники в конце концов всегда колеблются в идеальной противофазе друг с другом.

Эда Лоренца чествовали на большой международной конференции по сложным системам, которая состоялась весной 2002 г., и, как обычно, в своей лекции он ничего не сказал о своей основополагающей работе 1963 г. «Эта маленькая модель» по-прежнему осталась в тени того, над чем он работает в настоящее время, на девятом десятке лет своей жизни.

Лу Пекора занимается изучением синхронизации в массивах хаотических систем. Недавно, скооперировавшись с одним из моих бывших учеников, Маурицио Барахоной, он решил показать, что сети тесного мира оказываются необычайно эффективными в деле синхронизации хаоса, превосходя практически все другие виды архитектур.

Дункан Уоттс выполняет e-mail-версию эксперимента тесного мира Милгрэма, а Ласло Барабаши занимается исследованием значимости безмасштабных сетей в биологии.

Печальная новость: Арт Уинфри умер 5 ноября 2002 г. в возрасте 60 лет, спустя семь месяцев после того, как у него был диагностирован рак мозга. Он оказывал мне помощь на ранний стадиях подготовки этой книги, даже когда он приходил в сознание лишь на несколько часов в сутки. Хотя Арт не дожил до выхода этой книги из печати, он знал, что она будет посвящена ему.

В силу многих причин я не знаю, чем стану заниматься в будущем. В моем распоряжении богатый выбор еще не решенных проблем. Вместе со своими студентами я, несомненно, займусь изучением какого-либо вида группового поведения в какой-либо сложной нелинейной системе, возможно, в связи с генными сетями, которые регулируют рост и деление клеток и которые разрушаются при заболевании раком. Время для этого, возможно, уже настало, учитывая быстрое расширение наших познаний в области биохимический сетей, появление новых технологий, позволяющих выяснить, какие гены активизируются в тот или иной момент времени, бурное развитие компьютерной техники и последние достижения теории сетей. Еще слишком рано говорить, окажется ли мой излюбленный инструментарий (идеализированные математические модели и их качественный анализ) чересчур грубым, чтобы пролить свет на этот чрезвычайно сложный и важный комплекс вопросов. Однако практический опыт свидетельствует о том, что значительную помощь исследователю может оказать его последовательное стремление к простоте. Особенно это относится к тем случаям, когда речь идет о проблемах, применение к которым более реалистических подходов приводит к тому, что исследователь окончательно запутывается в огромном множестве данных. Возможно даже, что в таких случаях пользу принесут идеи, заимствованные из синхронизма, поскольку клетки ведут себя во многом подобно осцилляторам: их рост и деление происходят с достаточно регулярной цикличностью.

В любом случае я уверен, что на протяжении своей дальнейшей карьеры я буду время от времени возвращаться к синхронизму – в той или иной его форме. Синхронизм кажется мне прекрасным и таинственным явлением, он глубоко волнует меня. Мое отношение к синхронизму можно описать как религиозное. И я знаю, что такое отношение к синхронизму присуще не только одному мне. Когда я читаю старые путевые заметки, написанные людьми, совершавшими в XVI веке путешествия в Малайзию и Таиланд, – первыми представителями Западного мира, которые оставили нам свои описания восхитительного представления светлячков, мерцающих в унисон на обширных пространствах вдоль берегов рек, – я улавливаю в этих заметках такое же чувство восхищения. Все они описывают эти представления с таким неподдельным восторгом, что современные им ученые, посчитав эти описания чересчур эмоциональными, а потому не заслуживающими доверия, просто игнорировали их.

По причинам, которые мне хотелось бы понять, такие «спектакли синхронизма» не могут оставить нас равнодушными и затрагивают особые струны в глубине нашей души. Это удивительное и завораживающее зрелище способно внушать людям благоговейный трепет. В отличие от многих других явлений, наблюдение за этим зрелищем трогает людей на первобытном уровне, несмотря на сотни тысяч лет эволюции человека. Возможно, мы инстинктивно догадываемся, что если бы мы нашли источник и первопричину этого самопроизвольного порядка, то нам удалось бы открыть главную тайну мироздания.