Рисунок шрамами - [106]

- Ладно, но напишите бумагу с объяснениями, - сказал старший из охранников порядка.

Ну, это несложно.

Уже пятнадцать минут спустя поезд тронулся. Мы сидели в купе, я и Наина на одном диванчике – растрепанный мальчишка напротив. Он смотрел в сторону и молчал.

Подумав, я отвернулась к окну. Что я могу ему сказать? Как я могу кого-то успокаивать, когда сама неспокойна? За окном плыли поля и фруктовые сады, нынче похожие на огромную свалку хвороста.

- Ты, правда, жена некроманта? – вдруг спросил он.

- Да.

Наина посмотрела на меня так, будто я очень вовремя и удачно соврала, но спорить не стала. Думает, это всего лишь ложь во благо ребёнка. И никто не узнает, что это правда. Никто и возможно, никогда.

Стало душно, я быстро расстегнула верхнюю пуговицу платья.

- Разве у некромантов бывают жены? – растеряно спросил мальчишка, однако изумлённые глаза от меня не отрывались. Ну вот, я теперь утешительница новорожденных некромантов.

- Бывают. И дети. И… они не обязаны заниматься некромантией, если не хотят.

- У меня есть обязанности, которые нужно выполнять! – после короткого раздумья сообщил он. – Народ нуждается в моей работе, в моей магии, потому что нас очень мало. Каждый должен делать, что суждено, так мне сказали. Я должен… должен поднять своего первого станя уже через несколько дней.

Ужас сквозил в каждом его слове.

- Никто не может тебя заставить, - твёрдо повторила я. Никто не заставит ребёнка поднимать трупы! Никто, пока я рядом! – Если ты не хочешь, ты не будешь, я тебе обещаю. Никто тебя не заставит!

Наина промолчала, не знаю, что у неё на уме, на моей она стороне или, напротив, тоже считает, что ребёнок должен во благо остальной части населения превращаться в манекен без сердца и без счастья.

Прошло ещё примерно полчаса, и мальчишка спросил, куда мы его везём. На этот вопрос было трудно ответить, потому что я и сама толком не представляла, куда и зачем мы его везём. Везём, просто потому что не можем оставить. Пришлось так и сказать. Как ни странно, ответ его успокоил, мне же по приезду домой придётся решать, что с ним делать.

Домой, это единственное чего я хотела и о чём думала. Единственное, кроме Яниса и жизни, которая во мне зародилась. Наверное, так чувствуют себя странники, которые по чужой злой воле оказались за тридевять земель и лучшие годы жизни потратили на возвращение домой, к родной земле. И дошли, старые, больные, осознающие, что жизнь позади, – грустные и одновременно счастливые, ведь лучше умереть дома и покоиться в земле предков, чем где попало. Я тоже так думаю. Только я собираюсь жить, а не умирать.

Железная дорога не доходила до замка отца, так что последние два дня пути мы проехали верхом и в карете. Наина с прежним любопытством смотрела по сторонам, и её оранжевый платок по-прежнему скрашивал хмурые пейзажи поздней осени, а маленький некромант освоился и вёл себя как любой ребёнок, путешествующий по неизвестным ранее местам, а охранники-сао смотрели на меня немного иначе. Не могу сказать, в чём разница, но, кажется, на них так подействовало спасение мальчишки. Кажется, они впечатлились, что я не бросила его на вокзале на произвол судьбы, а взяла с собой. Ну, они же не знают, что у меня такая карма – брать детей, тащить их неизвестно куда и верить, что всё обойдётся и наладится само собой.

Итак, домой в замок я вернулась после полудня. В такое время у нас как раз заканчивался обед. Конечно, о моём приезде сообщили, но вряд ли сильно заранее, от силы за день или два.

Первый, кого я увидела, был брат. Он скакал мне навстречу на лошади, в меховой пёстрой шапке, улыбка до ушей и горящие глаза.

- Лили! Ты приехала!

Я махнула ему в окно. Я жутко рада его видеть, но на улице холодно, а подходящей одеждой обзавестись случая так и не представилось. Сейчас приедем домой – и будем обниматься, сколько влезет, то есть секунды две, на большее моего брата никогда не хватало.

Папа ждал в главном холле, а за ним, вдоль стены толпились слуги. Вернее, мне показалось, что толпились, хотя их было всего пятеро – однако я так давно не видела дружелюбных, знакомых лиц, что они размножились в моих глазах, будто их стало пятьдесят.

- Лили…

Папа крепко сжал меня и, к счастью, отпускать явно не собирался. Ни через пять секунд, ни через десять. – Милая моя, что тебе предложить? Обед? Отдых? Ванну? Твоя комната готова.

Мне хотелось и того, и другого, и третьего, но вначале нам нужно было поговорить.

В небольшой приёмной, украшенной букетами и венками из сухих цветов и веток, мы остались втроем – я, папа и брат. Димитро уже был не так весел, как при встрече, он хмуро смотрел на меня, а вокруг его рта образовалось две некрасивые складки.

- Говори, не тяни, - рявкнул он. – Что такого произошло?

Я и не собиралась тянуть.

- Вы, вероятно, хотите знать правду, раз уж я вернулась в замок?

- Да, - коротко согласился отец. – Всю правду.

Он сделал ударение на слове «всю», но боюсь, прошли те времена, когда я беспрекословно подчинялась. Есть моменты, которые придётся оставить в тайне.

- Мы тут с ума сходим! – встрял Димитро. – Про тебя ни слуху, ни духу! Некрогеры проход сразу же перекрыли и не дают проехать, говорят, пишите официальное письмо с просьбой о пропуске. Я написал две штуки – нет ответа! Мы тут как на иголках сидим. Что с тобой? Где искать? Что делать?