Ристалища Хаббы - [4]
– Здесь, – тучный купец остановился у входа в таверну, над которым были вывешены сразу два лика Трота, отчеканенные в бронзе: один – добродушный и пьяный, другой – с губами, растянутыми в гримасе вожделения.
– Здесь, – повторил Мир-Хаммад. – Постоялый двор «Веселый Трот»! Здесь мы получим три величайших услады жизни: вино, пищу и женщин.
– А также развлечемся беседой, почтенные друзья мои, и отдохнем на мягких коврах, – добавил подоспевший Саддара.
– Кто будет платить? – поинтересовался Конан, тряхнув своим тощим кошелем.
– Разумеется, мы, славный воин, – сказал Саддара, нежно обнимая киммерийца за талию. – Разумеется, мы, ибо купцам положено платить за вино, которое пьют солдаты, и за мясо, которое они едят.
– А также за женщин, которые их любят, – кивнул бородатый Мир-Хаммад. – Как заповедал Митра, – он поднял руку к солнечному диску, уже опускавшемуся в синие вилайетские воды, – купцы торгуют, богатеют и оплачивают удовольствия солдат, а солдаты защищают купцов. И это мудрый порядок, ибо каждый в мире сем должен следовать своему предназначению.
– Однако, – прибавил Саддара, подталкивая Конана к арке с ликами веселого и похотливого Трота, – если ты, грозный витязь, захочешь поднести нам кувшинчик бранда – просто так, в знак уважения – мы не откажемся. Верно, почтенный Мир-Хаммад?
– Верно, – согласился тучный купец, переглядываясь с тощим. – Тем более, что в кабаках этого гостеприимного города кувшинчик бранда стоит сущий пустяк – одну монету серебром.
Они проследовали под аркой и очутились в просторном внутреннем дворе, обнесенном поверх галереей с комнатами для постояльцев. В середине же двора находился круглый и мелкий бассейн, в коем плескались два десятка девушек, совершенно нагих и весьма приятных на вид; еще столько же сидели на коленях гостей, и одежды на них было не больше, чем на купальщицах. Бассейн окружали лавки да столы, за которыми уместилась бы сотня человек. Тут и было не меньше сотни, но хозяин «Веселого Трота», подскочивший к Саддаре, вмиг нашел свободное место, да еще из самых лучших, поближе к бассейну, откуда девушек можно было разглядеть во всех подробностях. Тощий купец, косясь на Конана, что-то прошептал кабатчику, и на столе тут же возникли тонкогорлые стеклянные кувшины с золотистым брандом, блюдо с жареной птицей и мягкие лепешки – каждая толщиной в двапальца. Затем принесли огромную миску с дымящейся лапшой, щедро приправленной перцем, – хаббатейское блюдо, знаменитое во всех землях вкруг Вилайета.
– Кром! – произнес Конан, перемигнувшись с черноглазой красоткой в бассейне, по виду – туранкой. – Хорошо нас тут принимают!
– Не нас, а тебя, – возразил Саддара, кивнув на кабатчика и двух его слуг, тащивших подносы с фруктами, чашу для омовения и другой сосуд, в котором дымился варенный в молоке барашек, тоже из особых хаббатейских блюд. – Так встречают тебя, ибо я сказал хозяину, что он удостоился посещения славного воина, сражавшегося во всех странах мира и положившего врагов без числа и меры. А воинов в Хаббе почитают.
– Прах и пепел! Я вижу, тут живут неглупые люди! – Конан вновь подмигнул черноглазой, подумав, что в этих приятных краях можно было бы и задержаться. Куда денется Наставник, обучающий слуг Митры? Никуда! Как сидел он в своих гирканских горах сотню лет, так и будет в них сидеть; а значит, к чему проявлять торопливость?
Хозяин, подобострастно кланяясь, расставил на столе кубки; сосуд Конана был втрое больше, чем у купцов. Саддара бросил кабатчику мешочек с серебром, и тот поймал его на лету. Засим золотистый бранд хлынул в чаши.
Опрокинув напиток в глотку, киммериец крякнул; это хаббатейское зелье было ароматным и жгучим, как расплавленный огонь. Казалось, солнце, глаз пресветлого Митры, уронило в стеклянный кувшин свою слезу, чтобы одарить удовольствием смертных, приобщив их к божественной благодати. Конан тут же ее ощутил: в голове у него слегка зашумело, а в желудке разлилось приятное тепло.
Мир-Хаммад, выхлебав свой кубок, одобрительно произнес:
– Не финиковое вино, однако! Клянусь милостью Ормазда, ничего крепче я в жизни не пивал!
– И я, – согласился Саддара и цокнул языком. – Ни аквилонское, ни барахтанское, ни офирское не сравнятся с этим божественным напитком! Ну, а кислое стигийское…
– Моча черного верблюда, – закончил Конан и снова подставил свою чашу. Они выпили по второй. Конан закусил наперченной лапшой и вытер брызнувшие из глаз слезы.
– Говорят, – сказал Мир-Хаммад, обгладывая цыпленка, – что в Ванахейме либо Асгарде научились варить пьяное зелье из меда и пшена, называемое Кровью Нергала. И еще я слышал, что не уступает оно по крепости хаббатейскому бранду, только отвратительно на вкус – как и прочие напитки ванахеймских дикарей.
– Враки, – киммериец покачал головой, внимательно изучая содержимое бассейна. Черноглазая туранка призывно улыбалась ему, но он не спешил: в этом лягушатнике было из чего выбирать. К примеру, вон та, светловолосая, с полными грудями и гибким станом… Она напомнила киммерийцу Зийну, дочь рыцаря из Пуантена, замерзшую во время полярной пурги. К ней Конан питал самые лучшие чувства, и потому светловолосая, плескавшаяся в бассейне, заслуживала самого пристального внимания.
Вот краткая история деяний и подвигов Конана Киммерийца, короля великой Аквилонии. В сорок лет он захватил тарантийский престол, свергнув власть Немедидеса, племянника и наследника покойного аквилонского владыки Вилера, а затем укрепился на троне, подавив мятежи тауранских и гандерландских баронов, осмелившихся восстать против него. В год Дракона, когда Конану исполнилось сорок пять, грянула Немедийская война. Повелитель Немедии Тараск со своими сообщниками, при поддержке древнего мага Ксальтотуна, вторгся в Аквилонию; войско Конана было разбито, столица захвачена, а сам киммериец попал в плен к колдуну.
Конан, наёмник в армии Илдиза Туранского, попадает в плен к чародею, прибывшему из далёкого прошлого. Тому нужны рабы, чтобы отбирать у них жизненную силу, необходимую для управления воздушным кораблём, на котором странствует маг. Конану удаётся обмануть чародея и разбить колдовское судно.
Конан заключает договор с древним демоном, которого должен доставить на его родину. В попутчики Конану навязывается девчонка-танцовщица, и вся эта компания совершает странствие на юго-восток хайборийского континента.
Отряд туранцев под командованием Конана, спасаясь от преследующих их ягов, попадает на поле синих маков, которые усыпляют людей смертельным сном. Конана спасает ворон, священная птица киммерийцев — ему удается разбудить своих воинов, и они выбираются с проклятого поля.
Купец Хирталамос за большие деньги нанимает Конана охранять ценного бойцового петуха. Три ночи киммериец проводит в доме купца, отражая все попытки уничтожить птицу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Работа с иллюстрациями: Traident Перевод с японского: arknarok Редактура: SaniOk MEDVED Самый свежий перевод всегда можно найти на сайте нашего проекта:https://ruranobe.ru/r/tnynn Версия от 09.06.2020.
Работа с иллюстрациями: Traident Перевод с японского: arknarok Редактура: SaniOk MEDVED Самый свежий перевод всегда можно найти на сайте нашего проекта:https://ruranobe.ru/r/tnynn Версия от 09.06.2020.
Собрание сочинений Роберта Говарда было выпущено в свет в 2003-2004 гг. В него вошли избранные произведения, которые были опубликованы в предыдущем собрании сочинений (1997-1999 гг.), а также один рассказ из книги «Конан и другие бессмертные 2». Как и в предыдущем собрании сочинений, соавторы не указаны, но распределение произведений по томам в большинстве случаев совпадает с распределением их по циклам. Содержание: 1. Роберт Ирвин Говард: Холмы Смерти 2. Роберт Ирвин Говард: Брат бури (Перевод: М.
Если вы уверены, что у вас все хорошо, не спешите радоваться, быть может, вы просто чего-то не заметили. Если вы легко манипулируете кем-то, подумайте, не поступают ли так же с вами. Если вы взяли на себя право перекраивать чужие судьбы, будьте готовы к такому же отношению. И… не торопитесь жаловаться. Содержит нецензурную брань.
Детство Аины прошло на улицах Косина. Города, полного мистических обрядов, запретной магии, жертвоприношений и незаконной торговли алмазами. Аина выросла в мире нищеты и насилия, но ее взял под свое покровительство Король на Крови. Он воспитал девочку и сделал наемной убийцей. Теперь восемнадцатилетняя Аина – уличная бандитка, которая хочет от жизни большего, чем может дать ее происхождение. Для нее единственный шанс чего-то добиться – это контрабанда алмазов за спиной босса. Чтобы порвать с прошлым и обрести долгожданную свободу, Аина должна выполнить заказное убийство Короля алмазов.
Гномы, эльфы, дроу, нежить идут вплотную с преступлениями, воинами, магами, а за ними марширует громадный мир с множеством стран, рас, профессий. Посреди всего этого казалось бы затерялась одна заблудшая душа, которая через время засияет сильнее всех, вдохновляя и даря силу, дух и помощь всем нуждающимся в ней. Именно эта душа даст многим разумным облегчение и заставит пересмотреть свою жизнь, дав шанс на еще одну жизнь.
Приключения Конана продолжаются.«Ищем, находим, перепродаем и опять крадем серебряную пчелку. Шадизар опять стоит на ушах…»(А. Мартьянов)
…и снова Конан-Варвар отправляется в странствия, снова он принимает бой и снова выходит победителем.«Северо-Запад Пресс», «АСТ», 2007, том 134 «Конан и потомки атлантов»Дуглас Брайан. Красавица в зеркалах (повесть), стр. 170-382.
В пустыне Конан спасает жизнь лорду Риго. В свою очередь лорд просит варвара помочь ему отыскать «Жемчужину пустыни» — черную жемчужину размером с кулак. Конан соглашается видя шанс поживиться, однако не только они желают заполучить жемчужину…«Северо-Запад Пресс», «АСТ», 2004, том 96 «Конан и Тайна песков»Дуглас Брайан. Тайна песков (повесть), стр. 59-136.