Рискованное предприятие - [42]

— Да, Кейт, не забудь, позже должен подъехать парикмахер, поэтому иди в ванную, а я еще минут десять посплю.

* * *

— Знаешь, я действительно начинаю немного переживать. — Кейт, все еще в халате, стояла на коленях на ковре, поправляя подол платья Джинни. Она подняла голову и с улыбкой посмотрела на подругу. — Я была на многих свадьбах, но только на твоей испытываю волнение. — Она встала и критически осмотрела платье, прежде чем пришла к выводу, что все в порядке. — Должно быть, это каким-то образом связано с пребыванием в Вирджинии. О, Джинни, надеюсь «потрясное» — не слишком грубое слово в данных обстоятельствах?

— Не слишком, — скромно согласилась Джинни, хотя в глубине души она с благодарностью признала, что платье, купленное в такой спешке в Лондоне, не могло быть лучше.

У наряда, сшитого из бледно-кремового королевского атласа, был глубокий вырез, украшенный жемчужинами, юбка с шлейфом и длинные облегающие рукава.

Парикмахер уложил волосы Джинни в свободный узел низко на затылке. Эта прическа прекрасно выглядела с веточками чайных роз, придерживающими вуаль длиной до локтя. В руках Джинни сжимала букет от Джейка, который только что доставили, — розы и орхидеи, — необыкновенно изысканный, а записка на сопроводительной карточке…

Стук в дверь сообщил о приходе Мэрион, как раз тогда, когда Кейт, закончив подкрашиваться, натягивала через голову платье.

— Итак, вы обе готовы? — Склонив голову набок, она придирчиво оглядела девушек, затем кивнула. — Великолепно. Все ждут вас внизу, и… и Хьюго ждет, чтобы проводить тебя, моя дорогая.

Все трое спустились в холл, где к ним присоединился Хьюго, и затем они прошли через салон к застекленным дверям, которые были открыты в сад, где под теплым полуденным солнцем сидели гости.

Джинни увидела священника, который ожидал, когда она подойдет к нему по золотистому ковру. Она увидела также силуэт высокого мужчины, с которым собиралась соединить свою жизнь, и другую фигуру в темном костюме рядом с ним.

Негромко заиграла музыка — что-то такое знакомое и непрошено воскресившее в мыслях образы ее матери и Тома… На глаза набежали слезы, и ее рука задрожала.

Затем ее стиснула и успокоила другая рука, такая же твердая, какая, подумала Джинни, была бы у Тома. Она ресницами сморгнула слезы и увидела доверие и, возможно, даже любовь в глазах Хьюго. И действительно, когда он заговорил, его голос был полон нежности и понимания.

— Вирджиния, ты готова?

— Да.

Джинни повернулась и обменялась последним взглядом с Кейт, а затем они пошли по дорожке, усыпанной цветами, под возвышенную музыку из «Лоэнгрина». Когда она подошла к Джейку, его губы слегка изогнулись, рука встретилась с ее, и их пальцы переплелись, а отец шагнул в сторону, уступая ему свое место. А потом она услышала:

— Хьюго Джейкоб Ванбруг, берешь ли ты Вирджинию Софию Браун…

Затем порядок имен изменился, и она услышала собственный голос, отвечающий с такой же твердой уверенностью, как и голос Джейка.

Она знала, что это верно: то, что произошло много лет назад, было предопределено, потому, что привело ее к этому прекрасному моменту. Она поняла, что вернулась домой.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Вертолет, поднимаясь, создал такой вихрь, что Джейк обхватил Джинни рукой, чтобы защитить от порыва ветра. Они помахали пилоту и постояли еще минуту, пока машина уменьшилась в размерах и быстро исчезла за окружающими холмами, потом вошли на веранду бревенчатого дома, который должен был стать их домашним очагом на первый месяц супружеской жизни.

— Джейк! — задыхаясь, сказала Джинни, когда он подхватил ее на руки, плечом толкнул дверь и внес в дом, после чего медленно опустил, позволив ее ногам дотронуться до пола.

— Наконец… — держа ее лицо в ладонях, он пристально посмотрел на нее, на его губах играла слабая улыбка, — наконец ты моя. Я уже начал думать, что это время никогда не наступит…

— Но, Джейк… — Мечтательно улыбаясь, она обхватила руками его шею. — Совершенно невозможно было все организовать быстрее. — Ей нравилось поддразнивать его. — Я, между прочим, устала и…

— И что же?

Она посмотрела на него с шутливым упреком.

— И должно быть, твоей маме здорово досталось — этот прием, затем свадьба. — Вздохнув, она положила голову ему на плечо. — Это была самая лучшая свадьба, какую только можно себе представить. Тебе понравилось мое платье? — Она мечтательно прикрыла глаза, вспоминая, как красиво смотрелись на ней длинные свисающие жемчужные сережки, подаренные ей бабушкой на двадцать первый день рождения.

— Мне понравилось твое платье. — Его голос звучал терпеливо, снисходительно и с юмором — именно так, решила она с удовлетворением, как и должен, звучать голос молодожена.

— Было так трогательно, когда Хьюго сказал в своей речи, что он всегда страстно хотел иметь дочь и что теперь она у него есть…

— И мы с тобой знаем, что каждое его слово было правдой.

— Да. — Ее голос стал глуше от невыплаканных слез. — Именно это он и сказал мне день назад. Меня до сих пор бросает в дрожь, когда я думаю, каким шоком стало для него мое неожиданное появление. Должно быть, в тот момент он желал бы никогда не знать обо мне. Но сейчас, и я действительно в это верю, он счастлив. И я согласна с ним — наш секрет мы должны сохранить, мы четверо.