Римская диктатура последнего века Республики - [130]
14 апреля 43 г. под Мутиной состоялось первое сражение Антония с сенатскими легионами, 25—26 апреля — второе. Антоний потерпел поражение. Его позиции оказались значительно ослабленными, однако он рассчитывал на поддержку цезарианцев (Арр. В. С., III, 72). В этой ситуации Лепид и Планк занимали выжидательную позицию и действовали крайне неопределенно. Лепид, например, ведя переговоры с Антонием, одновременно направлял письма в сенат, в которых говорил о своей преданности Республике. После победы над Антонием, поскольку Гирций погиб, а Панса был тяжело ранен, сенат передал командование всеми сенатскими силами на западе и право ведения дальнейших военных действий Дециму Бруту. Упоминания об Октавиане в сенатских постановлениях были более чем скромные: ему было отказано в признании не только чести победителя, но и в сколько-нибудь значимой политической роли вообще. Показательно отношение Цицерона к Октавиану в это время. В одном из своих писем Цицерон говорил о необходимости «прославления юноши, почтения и вознесения — laudandum adolescentem; ornandum, tollendum» (Cic. Ad Fam., XI, 20, 3). Нам известно умение великого философа и оратора двусмысленно формулировать свои мысли. Приведенное нами высказывание Цицерона в лучшем случае можно оценить как остроумное, в худшем — как язвительное, поскольку глагол «ото» — «чтить» — может иметь значение и посмертного почитания, а глагол «tollo» вполне мог быть употреблен в значении «убирать», т. е. устранять и даже уничтожать или возносить на небеса. П. Грималь считает, что подобные высказывания не являлись выражением продуманной политики Цицерона, а были скорее непосредственной реакцией на разговор с кем-то из республиканцев. Лишь в июле 43 г. у Цицерона, по его мнению, не осталось никаких иллюзий по поводу Октавиана>{616}. На наш взгляд, это не совсем так. Как мы уже отмечали ранее, с момента появления Октавиана в Риме его политическая роль и место при сенате были достаточно четко очерчены Цицероном. К тому же Цицерон отлично понимал, что Республика стала игрушкой в руках тех, кто владеет армией, что все зависит от каприза солдат и наглости полководцев, что армия Октавиана чрезвычайно опасна. Играя на амбициозности законного наследника Цезаря, Цицерон постоянно держал в сознании мысль о необходимости рано или поздно его устранения. Не случайно Веллей Патеркул, оценивая усилия Цицерона, направленные на создание политического альянса с Октавианом и умеренными цезарианцами, писал, что тот «говорил одно, но желал, чтобы подразумевалось другое» (Vell., II, 42, 6). Это отношение, вероятно, было правильно угадано Октавианом, который заявлял, что не допустит ничего подобного (Cic. Ad Fam., XI, 20, 1). Охлаждение, проявленное сенатом после поражения Антония по отношению к Октавиану, стало первым непосредственным поводом для разрыва созданного Цицероном политического альянса и сближения цезарианцев. Античная традиция сохранила сведения о том, что Октавиан уже в мае 43 г. делал более или менее откровенные намеки Лепиду, Азинию Поллиону и самому Антонию о необходимости объединения (Арр. В. С., III, 8081; Dio Cass., XLVI, 41, 5; 51, 2).
Вторым поводом к разрыву Октавиана с сенатом стало упорное нежелание сенаторов предоставить ему консульскую должность (Cic. Ad Brut., I, 4 a, 2). С одной стороны, Октавиан стремился получить законную магистратуру, с другой — настраивал своих легионеров против сената и республиканцев (Арр. В. С., HI, 86—87). С одной стороны, убеждал Цицерона в верности республиканским традициям, с другой — вел свою армию на Рим (Арр. В. С., III, 82; 88). Замечательно также, что в римском обществе муссировались слухи о причастности Октавиана к смерти Пансы (Liv. Per., 119; Vell., II, 61, 4; ср.: Suet. Aug., 11; Tac. Ann., I, 10). 19 августа 43 г. Октавиан совместно с его родственником и ставленником Кв. Педием под давлением легионов был избран консулом (Liv. Per., 119; Plut. Brut., 27; Tac. Ann., I, 9; Vell., II, 62, 5; Suet., Aug., 26; 31; App. B. C, III, 94; Dio Cass., XLVI, 45, 3).
Третьим поводом, повлиявшим на политические настроения и приоритеты Октавиана, стала концентрация сил, с одной стороны, республиканцев, с другой — цезарианцев. Сторонники сената и республиканцев активизировались во время консульских комиций. К осени 43 г. под командой Децима Брута стояли 20 легионов и столько же было у Гая Кассия и Марка Брута в восточных провинциях (Nic. Dam. De vit. Caes., XXVIII, 111; Vell., II, 62,1; Plut. Brut., 2425; App. B. C, III, 85; 96; IV, l)[82]. Концентрация сил республиканцев актуализировала такой важный аспект гражданского противостояния в Риме, как борьба между убийцами Цезаря и мстителями за его смерть. Первыми законами, проведенными Октавианом в должности консула, стали реабилитация Долабеллы и возбуждение судебного процесса против убийц Цезаря (Арр. В. С., III, 95).
Не меньшую опасность представляла для него и концентрация сил цезарианцев. Еще 15 марта 43 г. Антоний направил в сенат письмо, в котором сообщал, что готовит союз с Лепидом и Мунацием Планком, а 19 марта сенат получил письма, в которых Лепид и Планк просили примириться с Антонием. В это же время корреспонденты Цицерона писали о неизбежности объединения Антония и Лепида (Cic. Ad Fam., X, 11, 2; XI, 9, 1) и не ошиблись: 29—30 мая Антоний и Лепид соединили свои силы (Cic. Ad Fam., X, 23, 2; 35,1; XI, 26, 2; Ad Brut., 1,10, 2; Liv. Per., 119; Vell., II, 63, 1; Plut. Ant., 18; App. В. С., III, 84; Dio Cass., XLVI, 51, 12; Aur. Vict. De vir. ill., 85, 2). Позднее к ним примкнули Поллион и Планк. К августу 43 г. под командой цезарианских лидеров находилось, по подсчетам Цицерона и его корреспондентов, 20 легионов (Cic. Ad Fam., X, 8, 6; 15, 3; 32, 4; XI, 9, 1). По сведениям Плутарха, у Антония и Лепида только в Италии было 17 легионов и 10 тыс. конницы, 6 легионов были оставлены Антонием для сторожевой службы в Галлии (см.: Plut. Ant., 19). Ввиду явной поляризации сил Октавиан должен был занять определенную позицию. Он посчитал наиболее целесообразным для себя присоединиться к блоку цезарианцев. Нельзя отрицать очевидное: главным фактором, определившим его решение, было значительное превосходство их сил в Италии. Открытым сигналом к заключению союза Октавиана, Антония и Лепида стал закон, принятый по инициативе Педия — lex Pedia, по которому все обвинения в адрес Антония и Лепида были сняты, им были возвращены проконсульские полномочия. Октавиан обменялся с ними дружескими письмами (Арр. В. С., III, 96; ср.: RGDA, 2; Liv. Per., 120; Vell., II, 69, 5; Plut. Ant., 19; Brut., 27; Cic, 46; Suet. Aug., 8; Dio Cass., XLVI, 48). Эти факты В. Н. Парфенов совершенно справедливо определил как «государственный переворот»
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Монография Н. Ю. Сивкиной — первое как в отечественной, так и в зарубежной историографии специальное исследование, посвященное Союзнической войне — последней войне в Греции, которую вели Эллинская лига и Этолийская федерация. Автор не только воссоздает ход боевых действий, но и затрагивает обширный круг вопросов, связанных с международными и социальными проблемами конца III в. до н. э. Особое внимание уделено личности предпоследнего македонского царя Филиппа V. Издание предназначено как специалистам-антиковедам, так и всем, интересующимся античной историей и военным искусством древности.
Монография замечательного русского историка И. В. Лучицкого (1845–1918) посвящена одному из самых драматичных эпизодов в истории Франции — религиозным войнам, которые раздирали страну при последних Валуа с 1562 по 1598 г. Написанный на основе разнообразных литературных и исторических источников, в том числе до сих пор не опубликованных, этот труд в свое время привлек большое внимание историков в России и за рубежом, на долгие годы определив направление исследований по данной теме в нашей стране. Книгу, до сих пор существовавшую лишь в малотиражном, практически недоступном издании позапрошлого века, отличает яркая художественная форма изложения событий, что делает ее привлекательной не только для специалистов-историков, но и для широкого круга читателей. Издание снабжено обширной вступительной статьей, научный аппарат книги заново отредактирован в соответствии с современными требованиями.
Книга отечественного ученого-антиковеда, доктора исторических наук, профессора М. Г. Абрамзона является первым в современной историографиии обстоятельным исследованием, посвященным более чем двухсотлетней истории организации римской провинции в одной из областей Малой Азии — Киликии. В период со II в. до н. э. по I в. н. э. эта область играла чрезвычайно важную роль в международных отношениях на Ближнем Востоке и занимала особое место в системе владений Рима. Опираясь на богатый фактологический материал — сведения античной традиции, данные эпиграфики, археологии и особенно нумизматики, — автор подробно реконструирует все перипетии исторических событий, происходивших в Киликии в эпоху «мирового владычества» римлян.
В книге немецкого историка Гельмута Симона рассказывается об одной из самых драматических страниц античной истории — римско-испанских войнах второй трети II в. до н. э., ставших решающим этапом в завоевании Римом Пиренейского полуострова. Работа Симона — наиболее обстоятельный труд по этой теме. Подробное изложение боевых операций дано на широком фоне политической борьбы в Вечном городе, уже стоявшем на пороге гражданских войн. Перед нами предстают образы выдающихся военных и политических деятелей Рима той эпохи — Клавдия Марцелла, Метелла Македонского, Сципиона Эмилиана, вождя лузитанского восстания Вириата и других персонажей.Издание адресовано как специалистам-антиковедам, так и всем интересующимся античной историей.