Римская армия в IV столетии (от Константина до Феодосия) - [6]
Большинство колоний гентилов находилось в Италии, а также в Галлии. По всей видимости, гентилы являлись так называемыми дедитициями (dedititii), т. е. варварами, соглашавшимися под давлением обстоятельств занять местность, которую им выделяли для жительства римские власти (Amm., XVII, 13, 21–23). Закон от 406 г., изданный в Равенне, причисляет дедитициев к военному сословию наряду с солдатами и федератами (CTh, VII, 13, 16)[68]. В законе не сказано ни слова о сарматах-гентилах, размещенных в Италии, и это служит свидетельством того, что именно эти последние и являлись дедитициями, о которых упоминает законодатель[69].
Закон Гонория от 409 г. свидетельствует о том, что охрану африканского лимеса правительство возложило на местные племена, обозначенные как gentiles. Наделы, отнятые посторонними лицами у гентилов, законодатель позволяет передавать ветеранам, а это значит, что на эти земли распространялись налоговые льготы. Как отмечает Л. Варади, тот факт, что гентилы упоминаются рядом с ветеранами, позволяет сделать вывод, что в правовом отношении gentiles были «очень ценным и уважаемым этническим элементом»[70].
В современной историографии сложилось мнение, что система набора, оформившаяся в конце III — начале IV в., имела один крупный недостаток: она не давала армии людей, в наибольшей степени пригодных для военной службы, поскольку капитуларии, естественно, стремились отправлять тех колонов, которые были наименее полезны в их хозяйстве (Veg., I, 7)[71]. Кроме того, вместо своих колонов землевладельцы часто посылали на службу бродяг или беглых рабов. Поэтому среди законов о воинской повинности наиболее многочисленными являются те, которые предусматривают exhibitio, praebitio, или oblatio iuniorum (tironum), т. e. предоставление полноценных рекрутов[72].
В. И. Холмогоров полагает, что сыновья ветеранов и колоны являлись, «в сущности, почти никуда не годным боевым материалом». Поэтому правительство направляло таких подневольных рекрутов в пограничные войска. Подразделения же «полевой армии» комплектовались исключительно из наемников-варваров внеимперского происхождения[73]. Кроме того, рекрутов-провинциалов необходимо было обучать и тренировать в течение достаточно долгого времени, прежде чем они становились солдатами. Для варваров же военное дело было занятием, к которому они приучались с детства. «Варвары, — пишет Вегеций, — и ныне считают, что только ему и нужно предаваться; они уверены, что все остальное состоит в этом искусстве и все через него они могут достичь» (Veg., III, 10)[74].
В действительности подобные выводы могут быть справедливы для ситуации, сложившейся в системе комплектования во второй половине IV в., но они являются совершенно необоснованными для первой половины того же столетия. Успешные войны, проводившиеся в период тетрархии и при Константине, обеспечивали непрерывный приток поселенцев-варваров. Будучи обязанными praebitio, они отправляли в армию всю свою молодежь. Например, согласно сообщению Евсевия, после поселения сарматов на римской территории те из них, которые были пригодны к военному делу, тут же были приняты на военную службу и зачислены в регулярные римские подразделения (Euseb., Vita Const., IV, 6). Это были первоклассные рекруты, уже готовые к участию в боевых действиях.
Как только новобранцы-варвары становились солдатами, они сразу же превращались в римских граждан, т. е. должны были нести все положенные повинности, но вместе с этим пользовались всеми привилегиями, гарантированными государством военным. В зависимости от необходимости их либо распределяли в уже существовавшие регулярные воинские части, в том числе и легионы, либо из них образовывали новые подразделения[75]. После службы иммигранты-варвары становились ветеранами, а их дети наследовали военные повинности отцов[76]. Поселение варваров на пустовавших пограничных землях гарантировало не только приток в армию необходимого числа рекрутов, но и поступление в казну значительных денежных сумм, полученных от провинциалов, не желавших идти на военную службу.
Чужеземные наемники, федераты и рекруты из внеимперских варваров. Уже во второй половине III в. римляне очень часто стали использовать наемников. Практика усиления действующей военной группировки отрядами наемников, распускавшимися после окончания военной кампании, была традиционной для империи. Она существовала со времен Марка Аврелия и не таила в себе никакой опасности до тех пор, пока наемники сражались против внешнего врага. В период кризиса III в. варварские вспомогательные войска также принимали участие в походах римской армии. Однако частые военные мятежи привели к тому, что претенденты на императорскую власть стали использовать варварские отряды как дополнительное средство в борьбе против своих противников
