Римская армия в IV столетии (от Константина до Феодосия) - [40]
Хвостовая часть штандарта делалась из окрашенной в пурпур материи, на которой вышивались золотом чешуйки. Юлиан, будучи еще цезарем и ведя войну против германцев, использовал «дракона» в качестве знамени главнокомандующего (Amm., XVI, 12, 39). Став императором, он продолжал пользоваться draco как главным штандартом армии и символом верховной власти, отвергнув почитавшийся со времен Константина labarum[412]. После гибели Юлиана «дракон» не был исключен из числа римских боевых значков и по-прежнему пользовался почетом. Клавдиан говорит о «драконах» как о значках восточных отрядов, отосланных Стилихоном на родину в 397 г. (Claud., Ruf., 2, 364–365)[413]. Вегеций утверждает, что в его время «дракон» был знаменем отдельных когорт (Veg., II, 13).
Должность драконария могла быть возложена на офицера в ранге гастата или центуриона, отличительным знаком которого была золотая цепь. Такие офицеры подчинялись magister draconum[414].
Вексиллум (vexillum) представлял собой прямоугольный кусок материи с бахромой вдоль нижней кромки, который крепился на поперечной перекладине к древку копья. Единственный известный экземпляр вексиллума, датированный III в., был обнаружен в Египте и в настоящее время хранится в Москве в Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. На холстяной материи золотом вышито изображение богини Виктории на шаре, держащей в правой руке лавровый венок, а в левой — пальмовую ветвь. Вексиллум был эмблемой когорты вплоть до II в., а во времена Поздней империи стал знаменем кавалерийских частей[415]. Вегеций свидетельствует, что в современную ему эпоху знамя кавалерийских частей стало называться flammula, вытеснив прежнее vexillum (Veg., II, 1). Однако, очевидно, это было не так, и старое название не исчезло совершенно с появлением нового термина, поскольку сам Вегеций называет ниже vexilla рядом с flammulae (Veg., III, 5).
Imagines, или изображения императоров, появляются еще в период принципата и сохраняются вплоть до позднего времени как самостоятельные знамена (Iul., Ad Ath., 7, 32).
В 312 г. Константин учредил новую эмблему императорской власти — labarum, ставшую одновременно (поскольку в III–IV вв. императоры лично возглавляли армии) главной эмблемой армии. Согласно сообщению Сократа Схоластика, накануне битвы с войсками Максенция при Мульвиевом мосту (28 октября 312 г.) Константину было ведение: «…в полуденные часы дня, когда солнце начинало уже склоняться, узрел он на небе крестовидный столб света с надписью: «сим победиши»» (Socrat., I, 2).
Ночью Константину будто бы явился во сне Иисус Христос и «приказал устроить знамя по образцу виденного знамения, чтобы в нем иметь как бы готовый трофей над врагами» (Socrat., I, 2; Soz., I, 3).
Некоторые современные исследователи полагают, что изначально символ, принятый Константином, мог иметь языческое происхождение и был связан, например, с культом Аполлона. Недаром же существовало предание, что в начале похода в Италию этот бог явился Константину и обещал ему свое покровительство[416]. Христианские писатели античности увидели в этом знамении две перекрещенные греческие буквы X и Р, образовывавшие монограмму Христа, а божество, которое якобы явилось императору во сне, посчитали самим Христом.
Возможно также, что название нового штандарта и сам символ, идентичный по форме греческой букве X, — кельтского происхождения. Существует гипотеза, что Константин увидел изображение лабарума в руке статуи одного из кельтских богов. Создав свой собственный штандарт по образу увиденного им скульптурного изображения, Константин тем самым как бы отождествил себя с божеством, что обеспечило ему поддержку галльских солдат, составлявших значительную часть его армии. Уже позднее на лабарум были перенесены христианские символы[417].
Есть также мнение, что Константин умышленно избрал себе знак, который мог быть воспринят одними как христианский символ, другими — как языческий[418]. Поэтому все солдаты Константина, язычники и христиане, в день битвы изобразили знак, увиденный их полководцем, на своих щитах, а он сам — на своем шлеме[419]. Чтобы не стояло за легендой о видении Константина, она имеет под собой какую-то реальную основу, поскольку на монетах, выпущенных уже во времена правления его сыновей, изображена монограмма Христа и выбита надпись «ΙΝ НОС SIGNO VICTOR ERIS»
