Римляне и варвары. Падение Западной империи - [39]

, но, похоже, при этом командиры имели в виду не столько морское сражение, столько стратегическую важность обороны Анконы. Их мнение оказалось вполне обоснованным. Битва окончилась сокрушительным поражением готов, и Прокопий дает по этому поводу неожиданный комментарий: «Эта битва в большей степени разрушила самоуверенность и мощь Тотилы и готов»⁵³. Это подтверждается тем, что вскоре готы под угрозой голода вынуждены были отдать четыре крепости в Сицилии, которые они до тех пор удерживали: новость о поражении на море лишила защитников крепостей остатков мужества, хотя, впрочем, и до того их моральное состояние было невысоким⁵⁴. Не совсем понятно, почему события, происходившие на море, имели такие серьезные последствия. Все же морские сражения не могли быть для готов смыслом их жизни. Единственное правдоподобное объяснение можно найти в том же сочинении Прокопия, где он говорит, что кораблями командовали знатнейшие из готов (logimoi)ⁱⁱ. Возможно, что в битве у Сеногаллии погибло необычно большое количество готских правителей. Иначе трудно объяснить, почему это событие имело такое колоссальное значение.

В конце лета 551 года, еще до битвы у Сеногаллии, Тотила решил захватить Корсику и Сардинию. Прокопий не сообщает о его возможных мотивах. Может быть, он решил таким способом поднять моральный дух своих воинов? Или он просто неправильно оценил обстановку? Во всяком случае, во время последовавших событий, которые оказались критическими для Тотилы, его войска оказались раздробленными. Когда византийцы, осажденные готами в Кротоне, неожиданно прорвали осаду, боевой дух готов упал низко как никогда, вплоть до того, что осаждавших охватила паника⁵⁶. В результате падения крепостей в Сицилии и поражения на море готы, согласно Прокопию, «находились в состоянии глубокой тревоги и начали испытывать отчаяние от войны, не имея теперь никакой надежды»⁵⁷. Непосредственным результатом прорыва осады Кротона было то, что готские гарнизоны в Таренте и Ахеронтии начали переговоры о сдаче, так как их боевой дух был сломлен⁵⁸.

По мере того как тучи над ним сгущались, Тотила отчаянно пытался, как неоднократно в прошлом, достичь договоренности с Юстинианом (с. 72). Но Юстиниан не принял послов Тотилы, которые привезли с собой условия договора. Целью императора, по словам древнего автора, было уничтожить из памяти Римской империи само слово «готы»⁵⁹.

7. Успехи остроготов

Вскоре после того, как его корабли отплыли на завоевание Корсики и Сардинии, Тотила наконец получил шанс, которого ждал много лет. Основные силы подкрепленной византийской армии выступили от Равенны к югу, нанесли удар где-то к западу от Аримина (который все еще находился в руках готов) и двинулись в сторону Рима по Фламиниевой дороге. Когда эти известия дошли до Тотилы, он решил не упустить свой шанс, о котором столько мечтал. Он двинулся к северу по той же дороге, и армии противников сошлись в Апеннинах в местечке, которое Прокопий называет Тадинум (хотя топография последовавшей за этим битвы не совсем ясна, так как Прокопий не был ее очевидцем)⁶⁰. Неподалеку находились некие памятники, называемые Саііогит, то есть «могилы галлов». Это название увековечило некую давно забытую победу, одержанную древними римлянами-республиканцами над кельтами почти за тысячу лет до этого. К этому времени боевой дух византийцев был уже восстановлен после чумы 542-543 годов и поражений, нанесенных им Тотилой в предшествующие годы. По прибытии в Буста Галлорум Тотила, по-видимому, был неприятно поражен, увидев, что противостоящая ему армия гораздо многочисленнее его собственной. За время войны такое, пожалуй, случилось впервые. Насколько нам известно, готской армии, насчитывавшей от 15 000 до 20000 готов и перебежчиков, противостояла византийская армия, состоявшая из по меньшей мере 25 000-30000 человек⁶¹. Тотила, вероятно, не знал того важного факта, что византийской армией командует престарелый армянин-евнух. Этого евнуха звали Нарзес, и это был военачальник, который, как показала история, был не менее талантлив, чем сам Велизарий⁶².

Перед самым началом битвы Тотила дал своим воинам приказ сражаться только копьями и ни в коем случае не применять луки или какое-либо иное оружие⁶³. Прокопий находит этот приказ необъяснимым. Более того, я не слышал ни об одном удовлетворительном объяснении этого странного приказа. Тактика, выбранная Тотилой, была самоубийственной. В наиважнейший момент жизни он не смог проявить своих способностей. Полководческий талант, принесший столько побед над византийцами, покинул его именно тогда, когда он более всего в нем нуждался. Его кавалерия была практически уничтожена византийскими лучниками, причем в своем паническом отступлении всадники увлекли за собой готскую пехоту и все они, потеряв голову, бросились бежать, «напуганные так, как будто на них напали привидения или как будто враги поражали их с неба»⁶⁴. Шесть тысяч воинов погибли в этой битве, многие сдались в плен, после чего византийцы безжалостно казнили всех пленных. Перебежчики из римской армии сражались до конца, и из них не выжил почти никто