Римляне и варвары. Падение Западной империи - [2]

Помимо книги «Римляне и варвары...», Э. А. Томпсон написал большое число очень важных работ (90) по истории Западной Европы в эпоху поздней античности и раннего средневековья, которые до сих пор не потеряли, да и никогда не потеряют своей актуальности и научной значимости³: The Historical Work of Ammianus Marcellinus. Cambridge, 1947; A History of Attila and the Huns. Oxford, 1948 (переиздано как: Thompson E. A. The Huns / Revised and with an afterword by P. Heather. Oxford; Malden, 1996-1999); A Roman Reformer and Inventor. Being a New Text of the Treatise De rebus bellicis. Transi., introd. by E. A. Thompson. Oxford, 1952 (reprinted, 1979); The Early Germans. Oxford, 1965; The Visigoths in the Time of Ulftla. Oxford, 1966; The Goths in Spain. Oxford, 1969; Saint Germanus of Auxerre and the End of Roman Britain. Woodbridge, 1984; Who was St Patrick? Woodbridge, 1985.

В. П. Никоноров 

ВВЕДЕНИЕ

I. Экономическая война

Во времена Западной Римской империи племена северных варваров не были единым целым. Не считая кельтов на крайнем западе и славян на отдаленном востоке, варвары были разделены на две группы, ни в чем не похожие одна на другую. В Центральной Европе жили оседлые земледельческие народы, и почти все они говорили на германских языках или на диалектах этих языков. К этой группе принадлежали остроготы, везе-готы, свевы, руги, франки, саксы и многие другие племена. В это же время в степях Юго-Восточной Европы жили скотоводы-кочевники, которые не были германцами и которые почти ничего не знали о земледелии. Основным источником пропитания для них были стада, и, кроме того, они торговали с оседлыми племенами на границе степей. К этой второй группе принадлежали аланы и гунны. (Важно отметить, что после смерти гунна Аттилы в 453 году слово «гунн» стало общим термином для обозначения всех степных кочевников независимо от того, были ли они на самом деле гуннами.) Эти две группы племен объединяло только одно: и для тех, и для других Римская империя была страной сказочных богатств. И германцы, и кочевники смотрели на римлян с изумлением и одновременно с жадностью. Всякий раз, когда до нас доходят голоса варваров, говорящих о Римской империи, мы слышим слова благоговейного ужаса и зависти.

1. Представления варваров об Империи

Случай, о котором мы сейчас расскажем, произошел в 5 г. н. э., когда римские армии воевали в глубине германской территории под командованием будущего императора Тиберия. «Когда мы разбили лагерь на берегу Эльбы, — пишет очевидец, — а на противоположном берегу сверкали своим вооружением вражеские войска... один из варваров, пожилой, крупный человек, занимавший высокое положение (судя по его одеянию), сел в лодку, выдолбленную из ствола дерева, — как это у них принято — и, управляя лодкой сам, выплыл на середину реки. Оттуда он попросил разрешения высадиться на берег, где стояли наши войска, и увидеть Цезаря. Разрешение было дано. Пристав к берегу, он долго смотрел на Цезаря в

Карта 1. Западные провинции Римской империи

молчании и затем сказал: “Наши воины безумны: они поклоняются твоей божественной власти, когда тебя здесь нет, но когда ты здесь, они боятся твоего оружия вместо того, чтобы постараться заслужить твое уважение. Благодаря твоему милостивому разрешению, Цезарь, я сегодня увидел тех богов, о которых раньше только слышал, и это самый счастливый день, которого я ждал и который когда-либо был в моей жизни”. Получив разрешение коснуться руки Цезаря, он снова сел в свою маленькую лодку и, постоянно оглядываясь на Цезаря, вернулся к тому берегу, где находился его народ»¹. Этому старику казалось, что в римлянах есть что-то божественное. Они были больше, чем люди.

В 70 г. н. э., когда свободные германцы смотрели на противоположный берег Рейна, где стоял новый город Кельн, переполненный галлами, гер-манцами-убиями, отставными римскими солдатами и их потомками, они, как принято считать, «ненавидели» этот город за его растущее богатство.

Они решили не заключать мира с Римом до тех пор, пока из города не будут изгнаны германцы-убии или, еще лучше, пока город не будет открыт для всех германцев без ограничений. Примерно триста лет спустя, в 381 году, старый везеготский вождь Атанарих, всю жизнь бывший врагом Империи, приехал в Константинополь за две недели до своей смерти. Он был поражен, увидев многолюдный, бурлящий город. «Подумать только, сказал он, — я вижу то, о чем часто слышал, хотя и не верил этому». Он осматривался вокруг, переводя взгляд с необъятных городских стен на порт, где кипела деловая жизнь; он видел вокруг людей самых разных национальностей, хорошо обученных солдат. Наконец он не мог больше сдерживаться и воскликнул: «Действительно, император — это бог на земле, и любой, кто подымет на него руку, — самоубийца». Его долгая жизнь, отданная борьбе с римлянами, оказалась напрасной. Для него, как и для безымянного старого вождя с берегов Эльбы, римляне, или по крайней мере их правители, были больше, чем люди². Еще через сто пятьдесят лет посланец хана одного из кочевых племен Юго-Восточной Европы, как говорят, заметил императору Юстиниану: «В вашей Империи все есть в изобилии, включая, мне кажется, даже невозможное». Этот хан, преследуя своих врагов, таких же нищих кочевников, как и он сам, загнал их внутрь границ Империи, но теперь он жалел, что сделал это. Он увидел, что, изгнав своих врагов из степи, он не только не нанес им никакого вреда, а наоборот, оказал им величайшую услугу, так как в римских провинциях их ожидал такой уровень жизни, о котором он не мог даже мечтать. В то время как он будет прозябать в бесплодной пустыне, они «смогут торговать зерном, пить вволю в своих винных лавках и жить плодами земли. Кроме того, эти негодяи смогут ходить в бани, носить золотые украшения, и у них всегда будет полно тонкой расшитой одежды». Империя, таким образом, была чем-то вроде Эльдорадо. Любой бродяга, принятый ею, мог одеваться в золото, есть хлеб, мыться в горячей ванне и напиваться, когда захочет. Это ли не настоящая цивилизация!