Рим - [30]

Раньше они были равны, но в Альбе один стал жертвой, а другой – героем. Это неравенство создало между ними трещину, сначала незаметную, с волосок, но все время расширявшуюся. Потиций понял, что спор, который он только что наблюдал, был вовсе не о стене, а о чем-то другом, что пролегало между братьями, с ужасающей непреклонностью отдаляя их друг от друга. Они спорили о чем-то таком, чему ни тот ни другой не мог дать названия. Он не знал, как это поправить.

Брошенная корона упала у ног Потиция. Он нагнулся, поднял ее из травы, подивившись тяжести железного обруча, и подал Рему, который принял ее, но надевать не стал.

– Этот вопрос со стеной нужно решить раз и навсегда! – спокойно промолвил Рем, глядя на корону. – Как ты думаешь, Потиций?

Он заметил встревоженный взгляд на лице приятеля и уныло рассмеялся.

– Нет, я не прошу тебя принять чью-то сторону, а хочу спросить у тебя совета как у гаруспика. Разве можем мы уладить это дело, не узнав волю богов?

И тут над ними промелькнула тень. Потиций вскинул глаза, увидел пролетавшего стервятника и сказал:

– Кажется, я знаю, как это можно уладить.

* * *

Состязание состоялось на следующий день, причем состязанием этот ритуал назвал не Потиций, а сами близнецы, которые, очевидно, именно так его воспринимали. Для Потиция это был очень печальный обряд, требовавший применения всех знаний и навыков, полученных им в Тарквинии.

Обряд совершался одновременно на обоих ставших предметом спора холмах. Ромул стоял на вершине Палатина, глядя на север. Рядом с ним в качестве жреца Геркулеса находился Пинарий. Рем с Потицием стояли на Авентине, глядя на юг. На каждой из вершин в землю был воткнут железный клинок, так что по его тени можно было определить точный момент полудня. На земле, на равном расстоянии от клинков, были сделаны отметины для измерения времени. Пока удлиняющаяся тень клинка будет добираться до отметины, каждый из братьев со своим жрецом станет оглядывать свою сторону небосвода, высматривая стервятников. Жрецы будут вести подсчет и, заметив каждую птицу, проводить копьем по земле борозду.

Выбор стервятника Потиций объяснил близнецам следующим образом:

– Стервятник – это священная птица Геркулеса, который всегда радовался его появлению. Несмотря на устрашающий вид, это самое безвредное из живых существ: оно не приносит вреда ни посевам, ни плодовым деревьям, ни домашнему скоту. Стервятник никогда не убивает живых существ, а лишь пожирает падаль, в отличие от орлов, ястребов и сов, нападающих на других пернатых. На глаза стервятник попадается реже всех прочих птиц. Птенцов стервятника доводилось видеть лишь очень немногим. Этруски верят, будто эти птицы явились к нам из какого-то другого мира. Таким образом, давайте доверим судьбу будущего города священным птицам Геркулеса: на чьей стороне их появится больше, того и поддерживают боги.

Едва наступил полдень, Рем на Авентине поднял руку и указал:

– Вот стервятник!

Потиций подавил улыбку. Учась на гаруспика, он приобрел умение распознавать птиц по полету на большом расстоянии.

– Не обессудь, Рем, но это ястреб.

Рем прищурился:

– Да, ты прав.

Они продолжили наблюдение. Казалось, что время тянется очень медленно.

– О, теперь точно вижу стервятника!

Потиций указал направление, Рем проследил за его взглядом и кивнул. Потиций прижал копье к земле и прочертил борозду.

– А вот еще один! – воскликнул Рем.

Потиций согласился и прочертил еще одну борозду.

Так оно и продолжалось, пока тень от клинка не добралась до отметки, указывавшей на время окончания состязания. На земле было проведено шесть бороздок, обозначавших шесть увиденных Ремом стервятников. Он улыбнулся, захлопал в ладоши и, по-видимому, был доволен. Потиций тоже считал, что такое большое число птиц является добрым знаком.

Они спустились с Авентина, чтобы встретиться с Ромулом и Пинарием на пешеходном мостике, перекинутом через Спинон. Но после долгого ожидания Рем стал испытывать нетерпение. Он направился к Какусовым ступеням, и последовавший за ним Потиций заметил, как непросто давался ему подъем. Похоже, в тот день хромота Рема усилилась.

Они нашли Ромула и Пинария сидящими на упавшем дереве неподалеку от того места, где они вели наблюдение с Палатина. Те смеялись и болтали, очевидно пребывая в хорошем расположении духа.

– Мы должны были встретиться у Спинона, – сказал Рем. – Почему ты все еще здесь?

Ромул встал и широко улыбнулся.

– А с чего бы это царь и владыка Рима стал покидать центр своего царства? Я говорил тебе, что Палатин – это сердце Рима, и сегодня боги дали ясно понять, что они согласны со мной.

– Что ты говоришь?

– Сходи посмотри сам. – Ромул указал на место, где Пинарий проводил по земле бороздки.

Когда Потиций увидел количество бороздок, у него перехватило дыхание.

– Невозможно! – прошептал он.

Их там было так много, что сосчитать с одного взгляда не удалось, и Рем стал считать вслух:

– …десять, одиннадцать, двенадцать. Двенадцать!

Он обернулся к Ромулу:

– Ты хочешь сказать, брат, что видел двенадцать стервятников?

– Конечно видел.

– Не ласточек, не орлов, не ястребов?

– Стервятников, мой брат. Редкостных, священных птиц Геркулеса. В пределах отведенного отрезка времени я увидел в небе и сосчитал двенадцать стервятников.