Рилла из Инглсайда - [85]

— Отличная штука, а? — сказала Мэри весело. — Я понятия не имела, как это подействует, но просто рискнула. Я ему еще пару раз за ночь дам глотнуть дымка, просто чтобы убить всех микробов, но вы видите, что с ним уже почти все в порядке.

Джимс сразу заснул; это был настоящий сон, а не кома, как я сначала опасалась. Мэри дала ему «глотнуть дымка», как она это назвала, еще два раза за ночь, а когда настал день, горло у него было совершенно чистое и температура почти нормальная. Когда я убедилась в этом, я обернулась и посмотрела на Мэри Ванс. Она сидела на кушетке, читая наставления Сюзан о чем-то, в чем Сюзан, должно быть, разбиралась в сорок раз лучше Мэри. Но мне было все равно, как часто она читает такие наставления и как часто хвастается. Она имела полное право хвастаться: у нее хватило духу сделать то, на что я никогда не решилась бы, и она спасла Джимса от ужасной смерти. Больше не имело значения, что когда-то она гналась за мной по Глену с сушеной треской; не имело значения, что она оставила прозаический слой гусиного жира на моей романтической мечте в ночь танцев на маяке; не имело значения, что она считает себя самой знающей особой на свете и всегда это подчеркивает… я знала, что больше никогда не буду испытывать неприязни к Мэри Ванс. Я подошла к ней и поцеловала ее.

— Что такое? — удивилась она.

— Ничего… просто я так тебе благодарна, Мэри.

— Что ж, я думаю, тебе есть за что быть благодарной, это факт. Ребенок умер бы у вас двоих на руках, если бы я случайно к вам не зашла, — сказала Мэри, буквально сияя самодовольством.

Она приготовила нам с Сюзан великолепный завтрак и заставила его съесть, и потом «командовала нами не на жизнь, а на смерть», как выразилась Сюзан, целых два дня, пока дороги не расчистили и она не смогла отправиться домой. Джимс к тому времени почти совсем поправился, и домой вернулся папа. Он выслушал наш рассказ, не перебивая. Папа, как правило, довольно пренебрежительно отзывается о том, что называет «старушечьими средствами». Он немного посмеялся и сказал: «После этого случая, Мэри Ванс, вероятно, рассчитывает, что я буду приглашать ее на консилиум во всех серьезных случаях».

Так что Рождество оказалось не таким трудным, как я ожидала; теперь приближается Новый год… и мы по-прежнему надеемся на Большое Наступление, которое позволит закончить войну… а маленького Понедельника начинает скрючивать ревматизм — сказываются холодные, бессонные ночи, — но он все равно «не сдается»… а Ширли продолжает читать про подвиги асов. О, тысяча девятьсот семнадцатый, что ты принесешь?»

Глава 25 Ширли уходит на фронт

— Нет, Вудро, не будет мира без победы, — сказала Сюзан, яростно протыкая вязальной спицей имя президента Вильсона в газетной колонке. — Мы, канадцы, намерены добиться и мира, и победы. А ты, Вудро, если хочешь, можешь довольствоваться миром без победы. — И Сюзан отправилась в постель с приятным сознанием, что одолела президента в споре. Но несколько дней спустя она вбежала к миссис Блайт в крайнем возбуждении.

— Миссис докторша, дорогая, что вы думаете? Только что пришла телефонограмма из Шарлоттауна, что Вудро Вильсон наконец прогнал германского посла. Говорят, это означает начало военных действий. Ну, я начинаю думать, что, какая бы ни была у Вудро голова, душа у него все же неплохая, и я собираюсь реквизировать в нашей кухне немного сахара, чтобы отпраздновать это событие сливочными конфетками — несмотря на все стоны и крики Департамента Продовольствия. Я знала, что эта история с подводными лодками приведет к перелому в войне. Я так и сказала кузине Софии, когда она заявила, будто это начало конца Антанты.

— Только чтобы доктор не слышал о сливочных конфетках, Сюзан, — сказала Аня с улыбкой. — Вы же знаете, он установил для нас очень строгие правила в соответствии с политикой экономии, к которой призывает правительство.

— Да, миссис докторша, дорогая, и мужчина должен быть хозяином в своем доме, а женщины должны подчиняться его решениям. Я тешу себя надеждой, что становлюсь весьма умелой по части экономизирования. — Сюзан приобрела привычку употреблять некоторые «немецкие» термины, и результат был уморительно смешным. — Но время от времени можно потихоньку позволить себе расслабиться, проявив чуточку смекалки. Ширли на днях вспомнил о моих сливочных конфетках — «конфетки марки Сюзан», как он их называет, — и я сказала: «Как только будет первая победа, которую надо отпраздновать, я угощу тебя конфетками». Я считаю, что эти новости вполне равняются победе, а то, о чем доктор не узнает, его никак не огорчит. Я беру на себя всю ответственность, миссис докторша, дорогая, так что пусть вас совесть не мучает.

Сюзан бесстыдно баловала Ширли в ту зиму. Он приезжал на выходные из семинарии каждую неделю, и Сюзан выполняла любые его капризы и готовила для него все его любимые блюда, когда только ей удавалось сделать это тайком или упросить доктора дать разрешение. Хотя она постоянно говорила о войне со всеми остальными, в разговорах с Ширли или в его присутствии она даже не упоминала о боях и следила за ним, точно кошка за мышкой, а когда началось и продолжилось отступление немцев от Бапомского клина