Рикша - [24]
Сянцзы то и дело попадались на глаза старые и слабые рикши. Плохонькая одежонка не защищала их даже от легкого ветерка, а налетевший вихрь рвал ее в клочья. Ноги у них были обмотаны тряпками, бедняги дрожали от холода на стоянках и наперебой предлагали пешеходам коляску, избегая смотреть друг на друга. На ходу они согревались, ветхая одежонка становилась мокрой от пота. Но стоило им остановиться, пот, замерзая, леденил спину. Навстречу ветру они и шага не могли сделать, только зря напрягали силы, пытаясь сдвинуть коляску с места. Налетал ветер сверху, они низко опускали голову; дул снизу, земля уходила у них из-под ног; при встречном ветре они поднимали Руки, будто собираясь взлететь, а когда ветер дул в спину, не в силах были удержать коляску. Бедняги приноравливались как могли; бежали из последних сил, полумертвые от усталости. Ради нескольких медяков рисковали жизнью. И когда наконец доставляли пассажира, на их черных от пыли и пота лицах выделялись покрасневшие на морозе глаза и потрескавшиеся губы.
Зимой дни коротки, на улицах почти нет людей. Промаешься до вечера и не всегда заработаешь на чашку риса. А дома ждут жены и дети, родители, сестры, братья. Зима для рикши сущий ад, и сам он похож на выходца из иного мира, только не бесплотного, и к тому же лишенного всех благ, которые есть в том мире. Ведь настоящим духам не приходится так мыкаться! Для рикши собачья смерть на мостовой – чуть ли не счастье и, уж во всяком случае, избавление от всех страданий. Говорят, эти бедняги yMpipa-ют с блаженной улыбкой на устах.
Мог ли Сянцзы этого не знать? Но не стоит заранее думать и тревожиться. Пусть его ждет такой же конец, а пока он молод, силен и не боится ни холода, ни ветра. Одет он прилично, живет в чистой теплой комнате. Не то что эти горемыки. Конечно, зимой и ему нелегко, но не в такой мере. Сейчас он не бедствует и надеется в будущем избежать горькой участи: не будет он возить ободранную коляску и страдать от голода и холода, если доживет до преклонных лет. Сила и здоровье обеспечат ему безбедную старость. Шоферы, встречаясь с рикшами в чайной или у дома богача, считали для себя унизительным даже разговаривать с ними, боялись уронить свое достоинство. Почти так же относился к старым и слабым, изувеченным рикшам Сянцзы. Рикши жили словно в аду, но каждый в своем круге. Им и в голову не приходило, что нужно действовать сообща. Каждый брел в потемках своей дорогой, мечтал создать свою семью, свой дом. Так и Сянцзы был ко всем равнодушен, заботился лишь о заработке и собственном будущем.
Все ощутимее становилось приближение Нового года. Дни стояли ясные, холодные и безветренные, улицы выглядели нарядно: в витринах новогодние картинки, фонарики, красные и белые свечи, шелковые цветы для женских шляпок, праздничные лакомства – все радовало взор и наполняло надеждой сердца людей. Каждый мечтал повеселиться под Новый год, у каждого были свои заботы.
У Сянцзы глаза разгорались, когда он смотрел на разложенные по обеим сторонам дороги новогодние товары-Господа Цао будут посылать новогодние подарки друзьям, и Сянцзы наверняка перепадет несколько мао. К тому же по праздникам хозяева обычно дарят слугам два юаня на угощение. Это, конечно, немного, но слуги всякий раз получают еще несколько медяков, провожая приехавших с поздравлениями гостей. В общем, набирается довольно приличная сумма. Не стоит пренебрегать и мелочью: давали бы побольше, а копилка не подведет.
Вечерами, на досуге, Сянцзы глядел и не мог наглядеться на своего верного друга – глиняную копилку, – она жадно поглощала деньги и ревниво их хранила. Он тихонько приговаривал: «Глотай, дружок, заглатывай монеты! Ты будешь сыт, и я буду сыт!»
Незаметно наступило восьмое декабря. Все радовались празднику и в то же время беспокоились, прикидывая, как бы получше устроить свои дела. Сутки по-прежнему состояли из двадцати четырех часов, но распоряжаться своим временем, как обычно, люди не могли. Перед Новым годом скопилось много всяких дел. Само время, казалось, напоминало о себе, заставляло торопиться и все ускоряло свой бег. Настроение у Сянцзы было отличное: оживление на улицах, бойкие крики торговцев, надежда на добавочные чаевые, предвкушение отдыха и вкусной еды в дни Нового года – все радовало.
Сянцзы решил истратить юань на подарок Лю Сые. Дорог не подарок – внимание. Да, он непременно что-нибудь купит, пойдет к старику, извинится, скажет, что был очень занят и не мог навестить его раньше, а заодно возьмет у него свои тридцать юаней. Стоит истратить один юань, чтобы вернуть тридцать!
Сянцзы ласково поглаживал глиняную копилку, представляя, как приятно будет она звенеть, когда прибавятся еще тридцать с лишним юаней. Вернуть бы только эти Деньги, тогда не о чем беспокоиться.
Как-то вечером, когда он собирался полюбоваться своей сокровищницей, его позвала Гаома:
– Сянцзы, там у ворот стоит какая-то женщина, спрашивает тебя. – И тихонько прибавила: – Ну и уродина – страшна, хуже не придумаешь!
Лицо Сянцзы вспыхнуло. Он понял – дело принимает плохой оборот.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Шедевр драматургии Ляо Шэ "Чайная" в своих трех актах воссоздает – на крошечном пространстве пекинской чайной – три переломных этапа в истории китайского общества. Воссоздает судьбы посетителей чайной, через изменения в царящей в ней атмосфере, в манере поведения людей, в тоне и даже лексиконе их речей. Казалось бы, очень китайская и даже сугубо пекинская пьеса – разумеется в хорошем исполнении – впечатляет и зрителей в дальних странах.
«Развод» написан в традиционной манере социально-бытового повествования, в нем изображено пекинское чиновники средней руки с их заботами и страстишками. С немалой долей иронии обрисованы мелкие люди, разыгрывающие из себя важных персон, их скучная жизнь с нелюбимыми женами, робкие мечты об иной, «поэтической» действительности. Но события убыстряют свой ход: арестовывают сына одного из персонажей, старания вызволить его приводят к гибели другого. Ирония отступает на задний план, фигуры становятся многомерными, сквозь, казалось, прочно сросшиеся с лицами маски проступают человеческие черты.
В сборник «Дождь» включены наиболее известные произведения прогрессивных китайских писателей 20 – 30-х годов ХХ века, когда в стране происходил бурный процесс становления новой литературы.
Лао Шэ — один из крупнейших китайских прозаиков XX века, автор многочисленных романов, рассказов и пьес, вошедших в золотой фонд современной китайской литературы.В сборник включен роман «Рикша», наполненный глубоким гуманистическим содержанием, сатирический роман «Записки о Кошачьем городе», фрагменты незаконченного романа «Под пурпурными стягами» — о Пекине времен маньчжурских богдыханов, избранные рассказы, отрывки из биографических записок «Старый вол, разбитая повозка».Сборник выходит к 15-летию со дня трагической гибели писателя от рук хунвэйбинов во время так называемой «культурной революции» в КНР.
Роман классика китайской литературы Лао Шэ показывает жизнь семьи актеров-сказителем на территории, контролируемой гоминьдановским правительством в период японской агрессии (1937. – 1945). Тонкий психологический анализ характеров героев, сочувствие к их нелегкой судьбе, живое, точное описание китайского города того времени я яркий язык повествования отличают эту книгу.
…И опять я увидела серп луны – золотистый и холодный. Сколько раз я видела его таким, как сейчас, сколько раз… И всегда он вызывает во мне самые разные чувства, самые разные образы. Когда я смотрю на него, мне кажется, что он висит над лазоревыми облаками. И постоянно будит воспоминания – так от дуновения вечернего ветерка приоткрываются бутоны засыпающих цветов.
Творчество Василия Георгиевича Федорова (1895–1959) — уникальное явление в русской эмигрантской литературе. Федорову удалось по-своему передать трагикомедию эмиграции, ее быта и бытия, при всем том, что он не юморист. Трагикомический эффект достигается тем, что очень смешно повествуется о предметах и событиях сугубо серьезных. Юмор — характерная особенность стиля писателя тонкого, умного, изящного.Судьба Федорова сложилась так, что его творчество как бы выпало из истории литературы. Пришла пора вернуть произведения талантливого русского писателя читателю.
В настоящем сборнике прозы Михая Бабича (1883—1941), классика венгерской литературы, поэта и прозаика, представлены повести и рассказы — увлекательное чтение для любителей сложной психологической прозы, поклонников фантастики и забавного юмора.
Слегка фантастический, немного утопический, авантюрно-приключенческий роман классика русской литературы Александра Вельтмана.
Чарлз Брокден Браун (1771-1810) – «отец» американского романа, первый серьезный прозаик Нового Света, журналист, критик, основавший журналы «Monthly Magazine», «Literary Magazine», «American Review», автор шести романов, лучшим из которых считается «Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы» («Edgar Huntly; or, Memoirs of a Sleepwalker», 1799). Детективный по сюжету, он построен как тонкий психологический этюд с нагнетанием ужаса посредством череды таинственных трагических событий, органично вплетенных в реалии современной автору Америки.
Британская колония, солдаты Ее Величества изнывают от жары и скуки. От скуки они рады и похоронам, и эпидемии холеры. Один со скуки издевается над товарищем, другой — сходит с ума.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.