Рико, Оскар и тени темнее темного - [8]
Ульф Браушер объявил, что следов похитителя обнаружить все еще не удалось, и стал рассказывать дальше про политику. Фрау Далинг рядом со мной фыркнула.
— Вот если бы у меня был адрес этого парня!
— Ульфа Браушера?
Его имя я смог запомнить, потому что его часто высвечивают внизу на экране. Хотя вообще-то память у меня довольно-таки дырявая, и дырки эти довольно большие.
— Не-е-е, АЛЬДИ-похитителя.
Фрау Далинг засунула в рот половинку помидора.
— Я бы с большим удовольствием лично послала ему приглашение забрать кого-нибудь из Кесслеровских безобразников. Для родителей это было бы страшно только наполовину, уж поверь. В любом случае у них остался бы в резерве еще один ребенок, который выглядит точно так же.
— Что значит — в резерве?
— Про запас.
Проблема с иностранными словами в том, что часто они значат что-то совсем простое, но некоторым людям нравится выражаться сложно.
За половинкой помидора последовал огурчик. Послышался хруст — фрау Далинг его жевала. Потом облизнула пальцы.
— Во всяком случае, это не считалось бы потерей, если хочешь знать мое мнение.
Она снова фыркнула.
— Хуже этих горлодеров в доме никогда никого не было!
— А по-моему, Фитцке хуже.
Она махнула рукой и вытащила из стакана парочку соленых палочек.
— Ах, да он просто симулирует. Еще ленивчик, Рико?
СИМУЛИРОВАТЬ
Это значит «строить из себя». Конечно, здесь целых три слова, чтобы объяснить одно. Но в них всего-навсего на одну букву больше! В общем, можно было сразу сказать так, чтобы всем все тут же стало понятно.
Я цапнул ленивчик и кусочек огурца. Фрау Далинг жевала соленую палочку, но вдруг взяла пульт и выключила у телевизора звук. Показывали Берлинский собор и несколько строительных кранов, но пояснений слышно не было. В гостиной воцарилась тишина. Фрау Далинг смотрела прямо перед собой и не шевелилась. Глаза у нее были чуточку подернуты слезами. Я следил за ней искоса, осторожно пережевывая ленивчик и огурец. Это всегда немножко жутко, когда на нее наваливается серое чувство.
— Что? — сдавленным голосом сказала фрау Далинг через некоторое время, не поворачивая головы в мою сторону.
— Вы могли бы иногда куда-нибудь ходить, — сказал я.
— Сам придумал или твоя мать?
— Сам.
Идея была мамина. Если ты необычно одаренный, то гляди в оба — ляпнешь что-нибудь, чего от тебя никто не ожидает, а потом не успеешь оглянуться, как люди решат, что хотя ты хвастун и врушка, но на самом-то деле вовсе даже не глуп. И ка-а-ак начнут задавать всякие задачки по арифметике и так далее! Но все-таки я не настолько тупой, чтобы не знать, отчего бывает серое чувство. Оно приходит, когда человек одинок, а с другими людьми можно ведь встретиться, только если выходить из дому или найти себе кого-то в Интернете. Я понятия не имею, сколько лет фрау Далинг, наверняка уже около пятидесяти. Но все равно, должен же найтись еще кто-нибудь, кому понравятся ее ленивчики. Хотя у прилавка в Карштадте подходящий для нее мужчина еще не появился.
«Вечерние новости» кончились. Ульф Браушер исчез. Фрау Далинг решительно нажала на пульт. Экран почернел, потом появился розовый символ DVD-плеера.
— Будем смотреть детектив.
Фрау Далинг тяжело поднялась с дивана и пошла к шкафу с коллекцией фильмов.
— Про мисс Марпл.
Тут уж я не стал сдерживаться и радостно завизжал.
Потом, когда я снова пришел в нашу квартиру и улегся в кровать, я никак не мог заснуть. Это было немножко из-за мисс Джейн Марпл. Я всегда волнуюсь, когда смотрю фильмы про нее, потому что боюсь, не случится ли с ней чего. И всегда забываю из-за волнения, что в последний раз в том же самом фильме она осталась жива.
И еще я немножко волновался из-за того, что было полнолуние. Луна освещала темные, слепые окна пустых квартир заднего дома. На некоторых еще висят старые занавески. А с моей кровати очень хорошо виден именно четвертый этаж. Там фройляйн Бонхефер покончила с собой. Фройляйн Бонхефер была старой дамой. Однажды она узнала, что у нее рак легких, но в больницу ей не хотелось. Она отвернула газ, зажгла последнюю сигарету и подождала какое-то время. А потом — БУМММ!
Сначала думали, что задний дом не слишком пострадал от взрыва. В квартирах, которые сильно разнесло, вставили новые окна и всякое такое, но потом выяснилось, что на лестничных клетках пятого и шестого этажа в стенах появились трещины. Все это хозяйство запросто могло порушиться, и жильцам пришлось выехать.
Окна на лестничной клетке забили, на входную дверь со стороны двора повесили новый толстый навороченный замок, и с тех пор всякие собственники квартир спорят, во что обойдется строительство дома заново.
Это было много лет назад. Но с тех пор — Моммсен рассказал мне это сразу после нашего переезда — фройляйн Бонхефер якобы бродит привидением по своим старым комнатам. Моммсен только-только устроился в нашем доме дворником и техником-смотрителем по совместительству, когда она покончила с собой. Он твердо верит, что фройляйн все еще ищет в своей бывшей квартире пепельницу или чего-нибудь в этом роде.
Я всегда смотрю на ее окна, все равно, хочется мне этого или нет. И часто думаю, не попросить ли маму повесить занавески или шторы, но тогда она, наверно, решит, что я слабак. Иногда мне кажется, что я вижу в той квартире за тенью фройляйн Бонхефер еще более темные тени, которые скользят по пустым комнатам. Я знаю, что эти тени, которые темнее темного, — просто мое воображение, но легче от этого не становится. Особенно когда ночью очень надо в туалет, но не хватает храбрости встать — у меня никогда не хватает, ведь мама ночью работает, и я в квартире один. Я уже несколько лет больше не делаю в штаны, как раньше. Но точно знаю: если дольше одной минуты смотреть, как темные тени шмыгают туда-сюда, это снова случится. Поэтому перед тем как заснуть, я чаще всего натягиваю на голову одеяло.
