Рихард Зорге: подвиг и трагедия разведчика - [50]

Коллекционер достал деньги.

— У меня есть сдача, — сказал художник и тоже вынул из кармана долларовую банкноту. Бросил взгляд на номер банкноты. Он ровно на единицу больше, чем на банкноте коллекционера. Из кабинета коллекционер — это был Бранко Вукелич — и молодой художник вышли вместе. "Знатокам живописи" было о чем поговорить…

Так появился в группе "Рамзай" четвертый разведчик — энергичный человек, талантливый художник Иотоку (Ётоку) Мияги.

"Родители хотели, — рассказывал о себе Мияги, — чтобы я вырос наивным стопроцентным патриотом-националистом. Но с ранних лет я возненавидел тиранию японской бюрократии. Доктора, юристы, дельцы и отставные военные, приезжавшие на Окинаву из Токио, быстро превращались в алчных ростовщиков, наживавшихся на нищете местных крестьян.

Первые зерна ненависти заронил в мою душу дед. Он был стар, но до конца дней сохранил светлую голову. Он рассказывал мне о том, как было на Окинаве в его время. Щедрая земля сторицей платила за труд. Ее даров хватало всем. Люди жили в достатке.

Старик, конечно, немало идеализировал. Но по сравнению с тем полуколониальным существованием, которое влачили теперь большинство жителей Окинавы, былые времена представлялись райскими.

Дед учил меня никогда не обижать слабых, знать и понимать нужды бедных. Вместе с ним я глубоко переживал окружавшую нас несправедливость, плакал от бессилия перед тиранией власть имущих. Он не успокаивал меня. Он хотел, чтобы я принимал страдания народа как свои собственные. Дед стал моим первым поводырем в политике".

Окинава — многострадальный остров — родина Мияги. Здесь 10 февраля 1903 года он родился, здесь прошли его школьные годы. Его отец был земледельцем. Вскоре он эмигрировал в Америку, оставив сына на попечение своим старикам. В то время многие жители Окинавы искали счастья за океаном. Долгое время от отца не было вестей. Наконец пришло долгожданное письмо. Отец сообщал, что устроился сначала в Давао, но вскоре перебрался в Калифорнию. Работал у зажиточного фермера где-то возле Лос-Анджелеса.

Ётоку окончил школу и уехал из родительского дома. У мальчика рано открылся дар живописца. Но на Окинаве не было художественного училища, и он поступил в педагогический институт. Проучился всего два года. Однажды на лекции Ётоку почувствовал себя плохо: закружилась голова, поплыли перед глазами круги. Он попал в больницу. Врачи поставили диагноз: туберкулез. С институтом пришлось распрощаться. Немного подлечившись, Ётоку решил податься к отцу, в такую чужую, далекую страну.

В Соединенных Штатах жизнь у отца не сложилась: работал от зари до зари, но так и не преуспел. Жил в пристройке к большому белому дому фермера, в которую с трудом удалось втиснуть еще одну, его кровать.

Два года Ётоку учил английский язык в местной школе. Много рисовал. Сначала он пробовал воспроизводить на бумаге то, что теперь казалось ему дороже всего на свете: прозрачный контур Фудзиямы, ветку цветущей сакуры, древние пагоды — светлые и печальные для души образы родной земли. Потом он нарисовал портрет деда. Отец увидел и похвалил: совсем как живой. Ётоку нарисовал портреты отца, матери, родственников. У него оказалась прекрасная память на лица.

Как-то его рисунки попались на глаза фермеру.

— Да ты, парень, не без Божьего дара, — сказал американец.

Через несколько дней он позвал Ётоку в большой белый дом, попросил нарисовать портрет жены. Ётоку сделал набросок.

— А маслом можешь? — спросил хозяин дома.

Ётоку написал портрет маслом. Американец был поражен:

— Без дела сидеть не будешь.

Он сдержал свое слово, и вскоре начинающего художника стали приглашать к себе обитатели окрестных ферм. Ётоку с увлечением писал их опаленные солнцем лица и большие семейные портреты. У него появились деньги, а следовательно, и возможность продолжить образование. Ётоку перебрался в Сан-Франциско, поступил в художественное училище. В 1925 году он окончил его, но найти применение своему таланту сразу не смог. Пришлось снова вернуться на ферму и год работать батраком.

Для того чтобы получить признание, Мияги должен был выставить свои полотна. Но где и как это сделать? Наконец возможность представилась. Хозяин небольшого ресторана в японском квартале Лос-Анджелеса разрешил молодому художнику устроить у себя выставку. Несколько картин тут же купили. Ётоку воспрянул духом. Переселился в Лос-Анджелес. В маленьком лос-анджелесском "Токио" нашел друзей. Вечерами собирались в ресторане "Сова", рассуждали о жизни, вспоминали Японию. Однажды кто-то принес марксистскую книжку. Ее прочитали вслух. Появились новые книги. Споры, дискуссии продолжались теперь далеко за полночь. Возник кружок по изучению социальных проблем. Занятия в кружке вел профессор местного университета Сиромо Такахаши. Он был коммунистом.

Между тем в Америке назревал кризис. И первыми жертвами его стали "цветные" рабочие: негры, японцы, китайцы. Предприниматели выгоняли их на улицу, оставляя без средств к существованию. Начались волнения. Полиция искала зачинщиков. Прошла волна арестов. Арестованных избивали дубинками прямо на улицах, потом бросали в машины, увозили в тюрьмы.