Рихард Зорге. Легенда разведки - [45]

7. Непрерывно добывать информацию о японской тяжелой промышленности, уделяя особое внимание проблемам развития военной экономики.

А теперь посмотрим, какой работой занимались кадровые сотрудники Разведупра.

Лев Маневич (Италия): техническая разведка в области самолетостроения.

Артур Адамс (США): техническая разведка, в том числе и по атомному проекту.

Мария Полякова (Швейцария): технические сведения о новейшем вооружении, сведения о боеспособности немецкой армии.

Генри Робинсон (Франция): военный шпионаж (мобилизационные планы, численность вооруженных сил и пр.) и техническая разведка.

И так далее: сведения о вооруженных силах стран пребывания, техническая разведка. Политическая информация постольку, поскольку она попадала к разведчику, но вообще-то у нас этим занимались дипломаты, держать нелегала ради того, чтобы отслеживать политические процессы, слишком дорогое удовольствие. А у Зорге в подавляющей степени задачи политические, ну в крайнем случае военно-политические. Да, Япония — закрытая страна, но все же тут явно чувствуется какой-то специальный статус агента.

Да и сам Зорге все время утверждает, что он работал в основном не на Четвертое управление, а на ЦК партии. Судя по тому, как проходило решение о его отправке в Японию, как велась подготовка, а главное, какие ставились задачи, ЦК был заинтересован в нем больше, чем Разведупр. Имелся в ЦК такой замечательный орган — Бюро международной информации, которое возглавлял Карл Радек, а ответственным секретарем Бюро в то время был старый знакомый Зорге Алекс, долгое время работавший в Германии резидентом советской разведки[23]. Оба они подключились к подготовке Рихарда, много обсуждали с ним японские проблемы, организовали встречи с двумя сотрудниками Наркоминдела.

Как пишет сам Зорге, в конце концов общими усилиями пришли к такому решению:

«План состоял в том, чтобы поручить мне детально разобраться с обстановкой в Японии, непосредственно на месте тщательно изучить возможности разведывательных операций, затем при необходимости кратковременно вернуться в Москву и после этого окончательно решить вопрос о моей будущей деятельности. В московском центре считали работу в Японии чрезвычайно сложной, но важной, и поэтому рассматривали такой подготовительный этап как абсолютно необходимый».

(Помимо прочего, из этой истории видно, насколько тесно были связаны между собой официальные и неофициальные информационные органы Страны Советов.)

В Японию, как и в Китай, Рихард собирался ехать в качестве немецкого журналиста под своим собственным именем. Только «корочками» следовало обзавестись посерьезнее. Это в Китае, на перекрестке всех дорог, можно было считаться кем угодно и жить с любыми документами, а в Стране Восходящего Солнца надо было иметь подлинный германский загранпаспорт, хорошие рекомендации и настоящее задание в качестве прикрытия. Лучше всего было бы стать японским корреспондентом какой-либо из немецких газет. Как китайский корреспондент он был достаточно широко известен, так что шансы имелись неплохие.

В мае 1933 года Рихард отправился в Германию, где только что пришли к власти нацисты. Это был далеко не такой безумный шаг, как могло бы показаться. Да, он был известен полиции многих городов как коммунист. Но с тех пор прошло уже десять лет, из которых три последних он провел в Китае как корреспондент сельскохозяйственной газеты. Если он и занимался политической деятельностью в Китае, от чего все-таки не имел воли удержаться, то по этому поводу им интересовалась китайская, а не немецкая полиция. Кроме того, у гитлеровской администрации и полиции было достаточно хлопот с действующими коммунистами, чтобы интересоваться делами десятилетней давности.

Штатным зарубежным корреспондентом какой-либо газеты Рихард на этот раз стать не сумел. Однако он смог договориться с несколькими немецкими газетами и журналами и с одной амстердамской газетой о сотрудничестве. Правда, только с одним изданием у него был составлен письменный договор, но и устное соглашение значило немало, в случае проверки в любом из этих изданий уже не могли ответить: «Нет, у нас никто ничего не слышал об этом человеке». А также он имел право поместить названия всех этих изданий на своей визитной карточке — это имело важное значение и в Европе, и в США, что же касается Японии, то в этой стране на визитках все были просто помешаны. Коллекционирование визитных карточек в то время было национальным хобби, многие японцы заводили специальные альбомы, куда помещали раздобытые визитки и гордились ими.

Итак, на визитной карточке доктора Зорге значились берлинские газеты «Теглихе рундшау» и «Берлинер бёрзен-курир», журналы «Цайтшрифт фюр геополитик», «Дойчер фольксвирт», амстердамская газета «Алхемеен ханделсблад». Но самым главным был номер первый — «Франкфуртер цайтунг» — опять отозвались добром старые франкфуртские связи. Эта газета пользовалась большим авторитетом в кругах финансистов, бизнесменов и чиновников, в первую очередь потому, что ее владельцем был крупнейший в Германии химический концерн — «ИГ Фарбен», который имел большое влияние на правительство. Рихард не смог войти в число штатных сотрудников газеты — это было не так-то просто, однако получил право действовать от ее имени, и редактор даже дал ему рекомендательное письмо. Это была большая удача.