Ригодон - [35]

– Ромниц?

– Он там, вы его увидите!

Ретиф и Ромниц… по крайней мере, эти о нас знали… наш поезд катится… болтает немного… но это же не беда… аттракционы… вереница «американских горок»… депрессия… ах, вот мы и на месте… кажется, прибыли… подъезжаем потихоньку… большой плакат…

Sigmaringen… шпики нас не надули… узнаю платформу… – я ее изрядно когда-то потоптал, черт побери! – и зал ожидания… о, вот и Ретиф!.. Собственной персоной, сразу же… там, за нашей дверцей…

– Не вскакивайте! Здравствуйте! Здравствуйте! Сидите на месте! Ромниц хочет видеть вас! Он сейчас подойдет!..

Наши двое сопровождающих в курсе, бош и трехцветный… они поднимаются, они нас оставляют…

– До свидания!.. Счастливого пути!..

Для них это не сюрприз… а вот и Ромниц со своими собаками…

– Можете выйти!.. Выходите из вагона, я хочу с вами поговорить!..

Никакого приветствия, пожатия рук… холодный прием… никаких вопросов… я замечаю: он как будто постарел… пожелтел… сморщился… я его хорошо знаю: он не из тех, кто пьет или употребляет наркотики… должно было произойти что-то такое… Я бы сказал, потрясенный человек, он кажется на десять лет старше… мы двинулись в путь полгода тому назад… на эту вылазку, Бранденбург и зигзаг… конечно, могло случится многое за шесть месяцев, и не только с нами! Мы, чертовы узколобые эгоисты, считаем, что все неприятности происходят только с нами! У других не происходит ничего, они только и делают, что слушают наши жалобы, нас утешают, оплакивают нашу горькую долю, осыпают нас подарками… Итак, мы спускаемся по ступенькам вагона… пересекаем платформу с Ромницем и его собаками… зал ожидания… перед нами… пустой… шесть стульев, это все… ни дивана, ни пианино… Ретиф заходит, приближается… комендант закрывает дверь… что дальше?… Он усаживается… мы все готовы его слушать.

– Дело вот в чем, доктор!.. За время вашего отсутствия были приняты решения… касающиеся вас и других…

Он подыскивает слова… ага, вот!

– Зигмаринген эвакуируется… должен быть эвакуирован!.. Очень быстро… за три дня… вас примет специальный поезд… вас и Ретифа с его людьми.

– Комендант, мы только что с дороги… уже наездились…

– Знаю… знаю… но надо!..

– А куда, комендант?

– Не могу вам сказать, но довольно далеко… все подготовлено… поймите меня… вас ожидают…

Ля Вига поднимается… руки скрестил на груди… голову склонил набок… так и есть!.. Христос!..

– Комендант, я не могу даже пошевелиться!.. Я не могу снова ехать!.. Убейте меня! Убейте меня!..

В голосе звенят слезы…

– Нет, конечно!.. Не вы, месье Ле Виган! По крайней мере, не сейчас!.. Вы… полагаю, хотите уехать на юг… вас всегда тянуло на юг!

Откуда он это знает?

– О, да, комендант!.. Рим!.. Рим!..

Они не возражают…

– Завтра, месье Ле Виган!.. Через Бреннер[38]… Рим! Вы согласны?

Ну, еще бы!.. Улыбка сквозь слезы!.. Немедленно!..

– Ах, Фердина! И ты, Лили! Простите меня! Я больше не могу!.. Я уже попросил разрешения… оттуда!

Он продублировал нас! Ну и скотина!.. Откуда он попросил разрешения? У кого?

– У Харраса!

– Вот подлец, а ты не мог бы немного…

– Один, Фердинанд!.. Я хотел быть один! Ты меня понимаешь?… Вы простите меня!..

– Один в Риме?

– Да, Фердина! Да! Один, так надо!

Он снова принимает позу Христа… перед нами, здесь… слезы, и все… это раскаяние, боль души… нахлынули на него издалека… я видел его в трансе в Грюнвальде, с его малышками, двумя шлюхами… польками, помните? И как они молились вместе, и все…

– Ты сохранишь моего Бебера, Лили?… Ты знаешь, как я его люблю!

Он простирает правую руку к нам, поверх нас… глядит… очень нежно…

– Ля Вига, я вижу, ты нас благословляешь…

Нет времени говорить ему то, что я думаю… все… Ромниц прерывает меня…

– Доктор, вы поедете другим поездом, ваш уже ушел! Оо-о! Оо-о!.. Ульм-экспресс!

Он смеется… – это редкость для него…

– Теперь перед вами другая задача… вы и не знаете!

Я слушаю его невнимательно, думаю о Ля Виге… есть о чем подумать… его проделка с Римом… он не хотел оставаться с нами… вот и все! Ладно!.. Он хотел увидеть солнце… конечно, мы были его так долго лишены, но это не причина небрежно помахать нам шляпой!.. Я не верил в разрыв…

– Доктор, прошу вас…

– Слушаю вас, комендант!..

– В поезде Ретиф объяснит вам…

В данный момент я не представлял Ретифа объясняющим… это всегда было не слишком легким для него делом… действительно, вы, может быть, припоминаете!.. У Ретифа была своя школа в Зигмарингене… но никто не посещал его лекции, кроме людей из его команды, тех, кто должны были отвоевать Францию… мы переживали период черных списков и сатанинских судов… Страсбурга, оккупированного черными… Ретиф должен был прекратить эти лекции, сначала надо было освободить Страсбург, а потом всю Францию, как Жанна д'Арк, сбросить англичан в море…

Посмеемся немного! Сейчас, в декабре 60-го, другие списки циркулируют в дополнение к прежним, и новые имена добавляются к тем, что внесли первые составители списков и которые давно уже упокоились… от простаты, фибромы или шока, так что нынешние, тоже редакторы, задаются вопросом, должны ли они исключить из списков фамилии тех, кто, возможно, уже упокоился, или не должны, если это имена их сыновей, двоюродных братьев или племянниц, которые находились по другую сторону баррикад? Очень трудно быть поборником справедливости со списками в руках, которым двадцать… тридцать лет… китайцам нечего будет делать, некого уничтожать, даже если бы они и очень захотели, французов не останется, нам остается только уничтожить друг друга… он, Ретиф, начал как раз перед самой войной… может, вы припоминаете?… Сестры Розелли в метро… и Баррашен в Булонском лесу… политические игры… он никогда не говорил о своей методике, мы о ней говорили, он уклонялся… что он действительно любил, так это историю, особенно греческую, но только без жертв и убийств… Марион читал им курс истории, Ретифу и его людям… и никогда, ни одного слова не говорил о массовых убийствах, о бойне и резне… и все же, в чем заключалась эта знаменитая методика? Не очень хитрая!.. Марион попросил, чтобы ему объяснили… Два этапа: первый этап – заарканить человечка и, запрокинув ему голову, перевернуть навзничь!.. Второй – перерезать ему сонную артерию!.. В итоге – как гильотина, только наоборот! Но более быстро! Загарпунить объект – и