Рифл шафл - [90]

— Туфли! Не забудь туфли!

Наконец Зинка поняла, что задумала Элен.

— Да ты с ума сошла! Давай позвоним Кольцову!

— Как ты себе это представляешь? Кольцов вызовет полицию, и они окружат коттедж Липкиных? Тогда он убьёт судью, сто процентов! — говорила Элен, закалывая снятой с головы Оксаны заколкой волосы. — Я и тебя прошу никому не звонить… Если не хочешь для меня неприятностей…

Скинув джинсы и футболку, она уже стояла, натягивая на себя слегка маловатый сарафанчик. Надев очки, замотавшаяся в платок Элен сделалась один в один похожей на утреннюю визитёршу.

Зинка кинулась помогать и, аккуратно расправив запутавшийся подол, протянула ей туфли.

— Ну… Ё-моё! Тридцать седьмой! На мой тридцать девятый! — расстроилась Элен.

Зинка с ужасом представила, как почувствует себя Холм, втиснув босые ноги в узкие остроносые туфли. И точно — на подъёме стопы тут же вздулись и налились синевой вены.

— Посмотри, походка похожа?

Она сделала несколько торопливых покачивающихся шагов по гостиной.

— Похожа, — подтвердила Зиночка.

— Теперь тащи эластичный бинт, а лучше — два… — попросила Элен.

Исполнившая и это поручение Зиночка с интересом наблюдала, как Холм приматывает оружие к ногам чуть выше колена и поправляет расклешённую юбку сарафана.

— Всё! Давай кольцо, и я пойду… Пока окончательно не рассвело.

Зинка беспрекословно протянула ей перстень и, чуть помешкав, размашисто перекрестила девушку.

— Если через полчаса не дам о себе знать — можешь будить Кольцова, — та болезненно поморщилась, раздражённо взглянув на впившиеся туфли.

Зинуля стояла за стеклянной дверью и смотрела вслед удаляющейся Элен до тех пор, пока та не скрылась за углом двадцать четвёртого коттеджа.

Вернувшись в гостиную, накрыла пледом Липкину. Прислушалась к дыханию — живая.

«Не нравится мне всё это! Ох, как не нравится», — подумала Зиночка. — «Почему нельзя Фёдору звонить? Он не дурак, чтобы совершать опрометчивые поступки, он не станет зазря рисковать жизнью судьи… Почему Элен запретила вызывать его на подмогу? А вдруг Оксана сейчас очнётся? Что ей говорить, как объяснять?».

От волнения она безостановочно курсировала между комнатой и прихожей, каждый раз, приостанавливаясь у двери, она жадно смотрела в сторону липкинского коттеджа, скрытого от её глаз другими постройками.

Уже полностью рассвело, утреннюю тишину нарушал щебет лесных птиц. Зинка посмотрела на часы: прошло всего десять минут, как Холм скрылась за поворотом, ведущим к дому судьи.

Десять минут…

Словно вечность…

Неожиданно — словно джин из бутылки — в прихожей появился Фёдор, открыв дверь запасным ключом.

— Да не трясись ты! Что происходит? Где Элен?

— Переоделась в «Липкину» и пошла спасать судью! — прошептала Зинка.

— Как переодевалась, и как Липкину нейтрализовала — это видел… Но… Почему не доложили!?

— Полнейший цейтнот по времени. Шилов дал Оксане только полчаса, чтобы дойти до нас и вернуться. Она еле доплелась. Посмотри, вся избитая… Думаю, вряд ли бы она успела к сроку… Шилов — в случае опоздания — грозился убить судью. Он его уже и так ранил.

— Переиграл нас, гад! Огнестрел?

— Ножом…

— Контрольное время когда истекает?

— Через пять минут.

— Ждём… Диспозиция хреновая, не видно ни черта…

В этот момент, раскидывая на ходу в разные стороны потоки мелкого гравия, мимо них пролетел красный ягуар Оксаны и скрылся за забором.

— Уходит! Уходит! — закричал Кольцов и, добежав до своей стоящей у выезда с территории машины, ринулся в погоню.

— А мне что делать? — Зинкин вопрос остался без ответа.

Она набрала Молина — занято. Видимо, Фёдор уже звонил старому другу…

Зинка вбежала по лестнице на второй этаж, кинулась к окну — ничего не видно!

Вытащив из кабинета стремянку, полезла на чердак: ей показалось, что вокруг коттеджа номер двадцать четыре по земле расстилаются сизые облака дыма.

Не теряя времени, набрала «ноль-один» и, сбежав вниз, кинулась к дому судьи.

— Помогите! — доносился слабый голос из цокольного этажа.

Зинка наклонилась к окошку.

— Проклятье! Решётки!

Она посмотрела на все окна коттеджа…

О, ужас!

Они все были «украшены» чёрными чугунными решётками, имитирующими вьющиеся стебли винограда с редкими листиками. А при взгляде на массивную дверь Зинка ощутила полную безысходность.

— Валерий Иванович! Элен! Вы живы?

Зинуля сидела на корточках около нижнего окошка, из которого уже клубами валил дым.

— Я вызвала пожарных… Из Кумска. Вам надо продержаться минут сорок! Включите воду! В гараже есть вода?

— Воды нет… Он отключил электричество… Насос перестал работать… Воды нет, — задыхаясь, хрипел судья. — Помогите! Придумайте что-нибудь!

— Сейчас! Сейчас!

Зинка сорвалась с места и, стремглав добежав до домика охраны, дёрнула ручку двери.

Заперто!

Не раздумывая, она схватила стоящие у стены грабли и с размаху выбила окно. Стекла с дребезгом ввалились вовнутрь. Зинка стянула с себя майку, перекусила трикотаж и, разорвав ткань на две половины, обмотала ладони. Подпрыгнув, уцепилась за острые края рамы и попыталась подтянуться.

— Толстая задница! — отругала она себя. — Отъелась с Борисовым до безобразия. Тот — хряк «с осени закормленный», и я — не лучше!