Рифл шафл - [38]
— Да, — согласилась Зинаида. — Его родные быстро не приедут, к тому же сестре — лет восемьдесят. Если только племянница… Я племянницу его в детстве видела, приходила с Марком к нам в гости… Алла, кажется…
В маленьком офисе они позвонили в похоронное агентство и договорились насчёт оказания услуг.
— Зина, у Марка в сейфе деньги лежат… Немного, но на похороны хватит. Как думаешь, можно взять? У меня и ключи есть. Но я хочу при тебе, чтобы если что… Ну… Сама понимаешь.
— Открывай, — согласилась Зинаида.
Лера метнулась за ключами в приёмную и открыла сейф.
— Всё на месте? — спросила Зинаида.
— Вроде всё… Вот деньги. На, посчитай.
Зина пересчитала купюры.
— Пятьдесят одна тысяча — на похороны и на поминки хватит. Слава богу, у нас расценки не столичные…
— Пропало! — взволновано произнесла секретарша, перебирая содержимое сейфа. — Синенькая папка — прозрачная такая — пропала!
— Важное что-то?
— Да как сказать… Договор на перевод и редакцию этой рукописи, ну… Которую ты исполняешь…
— Может, Марк забрал? — предположила Зина.
— В полиции сказали, что при нём ничего не было…
— Лера, а ты помнишь ту женщину, которая рукопись приносила? Ты на месте в тот день была?
— Я ходила за чаем. Чай кончился. Марк её один принимал. Но я её видела.
Я — когда через дорогу от магазина возвращалась — видела, что она как раз из офиса выходила. Я даже засмотрелась на неё.
— Так, может, это была и не она?
— Она! Я только в дверь, а Марк и спрашивает: «Видела, какие интересные «мадамы» желают у нас издаваться? Жаль, что пишет она не так хорошо как выглядит. Зато платит намного лучше…». Пошутил, значит…
Зинаида вытащила из сумочки листок с фотографией Петровой.
— Она?
— Нет, ты что! Эта мелкая, и волосы короткие, а та… Совсем другая… Про таких говорят: «Кровь с молоком». И волосы, волосы длинные. Я её хорошо запомнила. Нет, говорю тебе, это не она!
«Значит, не Раиса…», — подумала Зиночка. — «Хотя, по большому счету, рукопись мог отнести любой человек. Если учесть, что «золотые доходы» Петровой попахивали криминалом — вполне логично не светиться самой…».
На обратном пути Зинаида предавалась грустным мыслям. Жалко было Марка Израилевича. Ему, наверное, семьдесят с небольшим, сердчишко, конечно, барахлило, но умирать он не собирался.
Бросать Лерочку никак нельзя, нужно обязательно приехать на похороны и поминки, помочь с организацией траурных мероприятий.
И что дальше делать с рукописью?
И, вообще — с работой?
Рассказав Михаилу о случившемся, Зинаида с головой ушла в исполнение скорбных обязанностей.
Хлопотала по поводу места на кладбище, непременно на участке, где была захоронена супруга Марка…
Помогала Лерочке в составлении меню на поминки и, как могла, координировала деятельность похоронного агентства…
Слава богу, всё прошло как полагается.
Провожая немногочисленных гостей из офиса — где прямо в кабинете был накрыт поминальный стол — она обратила внимание, что старушка-корректорша, видимо, ровесница покойного, поглядывает по сторонам и явно тянет время, чтобы остаться с Зиночкой наедине.
— Светлана Владимировна, что-то случилось? Вы хотите мне что-то сказать? — обратилась она к пожилой даме.
— Да, Зиночка, чуть бес не попутал… Стыдно… Особенно сейчас, когда в память о Маркуше такие чудные слова все говорили…
— Вы о чём?
— У меня, Зиночка, сыну очень были деньги нужны, на время, — старушка помолчала. — Я у Марка и попросила. Он сначала давать не хотел. Говорил, нет у него своих денег. Но я очень просила. Тогда он мне дал твои, Зиночка, деньги — они у него в сейфе в конвертике лежали. Дал без расписки, без ничего… Но строго-настрого предупредил, чтобы через две недели вернула, и — в том же конверте. Вот я их и привезла, заберите.
Светлана Владимировна достала из сумки пухлый конверт, на котором аккуратным почерком главы издательства, было написано: «Князева Зинаида Львовна — окончательный расчёт: пятьдесят тысяч рублей».
Зинаида так растерялась, что не оказывала сопротивления, когда корректорша насильно засунула ей в руки свёрток.
— Да не стойте с ним так, уберите, а то сейчас увидит кто-нибудь и подумает невесть что… — увещевала старушка.
После чего она поправила сползший с плеча чёрный платок и облегчённо добавила:
— Вот и на душе стало легче, нельзя усопших обманывать и волю их не исполнить. А то встретимся с Маркушей на том свете, как ответ держать буду? Там-то спрос совсем другой! И так грехов хватает, зачем новые на душу брать. Ну прощай, Зиночка, спасибо вам с Лерочкой за то, что похороны организовали.
Глядя вслед уходящей Светланы Владимировны, Зиночка уже знала, на что потратит эти деньги.
За три года тесного общения с подполковником Борисовым она доподлинно понимала, что дело об убийстве Марка Израилевича — это, как говорили полицейские, полный «беспереспективняк» или «глухой висяк». Никто ничего не видел и не слышал.
Никаких врагов и поводов для мщения у покойного не имелось
Старая «двушка» в трехэтажной «хрущёвке» областного центра, которая достанется племяннице из Хайфы — весьма скромное богатство, и уж точно не повод для убийства дядюшки.
Обращаться к Михаилу с просьбой покопаться в деле — принадлежащем другому району — себе дороже.
Иногда наши любимые оказываются вовсе не теми, кем мы их считали. Иногда мы узнаем об этом довольно быстро, иногда спустя много лет, но бывает и так, что правда не открывается никогда. Возможно, Катерина никогда бы не узнала, кем на самом деле является ее Андрей, но очередное свидание пошло мягко говоря не по плану. В последствии перед девушкой встал выбор: навсегда изменить свою жизнь или забыть о случившемся.
Часть 1. Осень. "Дорогой дневник, храни мои секреты и отныне никому их никогда не показывай. Знаю, мама и папа никогда не читали мой личный дневник, даже если он лежал на самом видном месте, но мне кажется, что как только тут будет что-то запретное – они сами начнут его искать…".
Боб Томас — американский писатель, работающий в жанре детектива. В предлагаемой вашему вниманию повести автор отказывается от традиционного хеппи-энда и выносит на суд читателя образ главной героини — одновременно и преступницы, и жертвы, вызывающей не только осуждение, но и сострадание. Криминальный сюжет повести строится на событиях обыденной жизни: семейный конфликт между сестрами-близнецами приводит к тому, что Эдит Филипс оказывается в ловушке, из которой нет выхода…
Для него любовь не существует. По воле судьбы он прикован к инвалидному креслу и считает свою жизнь никчемным существованием. Она – человек искусства и свято верит, что любовь вернет ему желание жить полноценно. Но он с другой точкой зрения. Он ничтожен, а она достойна лучшего. И он отвергнет её чувство. Втянуты в расследование ФБР по криминальным делам владельца казино, они снова встретятся. Но каждый из них будет жить по собственным правилам и привычкам, пока всё не изменится. Он снова почувствует ранее спящую в нем силу. И теперь он будет бороться за неё. На кону может быть поставлена его жизнь, но спасти её - дело чести..
Каждый день я просыпаюсь с мыслями о них. Они не оставили мне ничего. Лишь пустоту, злость. И ненависть... Ненависть к ним. К себе. К своему отцу и матери. Она окутывает меня пылающим одеялом и не даёт забыть о себе ни на секунду. Я потерял весь свой бизнес на той чертовой дороге в Швейцарии. Но я помню каждую деталь, и знаю все факты о тех, кто сделал это со мной. Сейчас их жизнь кажется им сказкой, и где-то в глубине души, эти твари знают, что я скоро вернусь к ним, что я все еще в игре. Теперь у меня есть новое правило - "Все в этой жизни возвращается бумерангом".
Поссорившись с женой, я решил уехать от неё в свой загородный дом. Мне было необходимо побыть одному, потому что ссора неизменно порождает печаль. Но именно печаль дала мне понять, насколько я одинок без неё.Если бы я знал, что случайно встречу ту, которая была удивительно на неё похожа. Если бы я мог тогда предвидеть к чему это все приведёт.Если бы я тогда понял, что к каждому сентябрю у меня был цветок.И какими могут быть они, цветы к сентябрю.