Рифл шафл - [32]
Недолго раздумывая, Покорная поселилась неподалёку…
На сегодня хватит.
Переводчица закрыла тетрадь.
Как ни странно, но запутанный сюжет больше не раздражал Зиночку. Она поймала себя на мысли, что сопереживает Покорной.
Не давала покоя идея о возможной замене имён на их первоначальное значение в переводе с древних языков.
Если это так — значит, была у автора какая-то веская причина зашифровывать названия и имена. Или, может, просто для придания тексту таинственности действующие лица нарекались таким замысловатым образом?
«Распечатаю фотографию Петровой и покажу Марку Израилевичу! На всякий случай. Интересно, что он скажет, похожа соседка на заказчицу?», — подумала Зина.
Оставаться одной дома Зинаиде не хотелось. Она вдруг почувствовала, что соскучилась по Мишке и Дине. Да и новые ключи жениху отдать нужно.
Чтобы не идти к Борисовым с пустыми руками, она быстро настряпала любимых Диночкой беляшей и, сложив их в пластиковый лоток, отправилась в Озёрное.
У выхода с территории повстречала Фёдора.
— Куда это вы, Зинаида Львовна, на ночь глядя собрались? Может, проводить?
— Не стоит, у меня Михаил Григорьевич ревнивый, — ответила Зинаида.
— Ну-ну… — пробурчал охранник.
«Странный он какой-то…», — подумалось Зиночке. — «Если не врёт, и у него действительно героический послужной список — мог бы и получше работу найти, чем охранником ТСЖ…».
Дойдя до знакомой двери, Зинаида не воспользовалась ключами, а нажала кнопку дверного звонка.
Динка открыла не сразу и с удивлением посмотрела на позднюю гостью.
Зинаида шагнула в прихожую и поставила сумку. Затем, виновато улыбаясь, легонько пошевелила пальцами левой руки, едва касаясь развёрнутой кверху правой ладони. Потом дотронулась кистью до груди и быстро соединила указательный и большой пальцы. Постояла и соединила руки в замок на уровне груди.
На жестуно это означало: «Прости меня! Виновата. Мир?».
Динка неопределённо пожала плечами.
Зиночка тут же достала из сумки лоток с тёплыми беляшиками и, открыв крышку, протянула Динке.
Девочка улыбнулась и сложила руки замком.
— Мир! — радостно выдохнула Зинка. — Тогда мой руки, а я чай поставлю — будем фигуру портить.
За чаем Динка неожиданно стала расспрашивать о Петровой.
— Ничего рассказать не могу, — ответила Зиночка. — Я её толком и не знала. А тебе почему Раиса не нравилась?
— Она — сумасшедшая, — девушка покрутила пальцем у виска. — Она меня пугала.
— Раиса пугала? Как?
— Она ходила за мной, — показала Динка и сделала настороженное лицо. — Когда я была в магазине и писала перечень покупок, она у меня отрезала волосы на кончике косы.
— Как отрезала? — ужаснулась Зина.
— Ножницами отрезала и быстро убежала. Она — сумасшедшая! — для убедительности более резкими жестами повторила Дина.
— Может… Показалось?
Но Динка, недослушав, уже выставила вперёд поднятую ладонь с плотно прижатыми пальцами и очень медленно провела рукой от себя. То бишь — категорически нет!
— Ладно. Допустим. А чем тебе этот мужик — Клод Эйдэн — не угодил? Его ты почему боялась?
— Не скажу!
— Он приставал к тебе? — Зиночка не на шутку заволновалась. — Приставал?
— Не скажу! Хорошо, что он уехал… — торопливо показала Динка.
— Всё, всё… Не волнуйся! — Зина схватила девочку за руки. — Извини, больше спрашивать не буду. Иди спать, Диночка, а я папу дождусь.
Миша приехал как всегда — поздно. Увидев Зинку — обрадовался, а унюхав её стряпню — обрадовался ещё больше.
— Что за праздник?
— С Динкой мирились.
— Успешно?
— Да, всё в порядке.
Про откровения девушки говорить пока не стала. Просил же Миха не забивать ему голову ерундой и не обращать внимания на Динкины странности.
«А что, если это наследственность?», — подумала Зинка и неожиданно для себя выпалила:
— Миша, расскажи, как ты со своей первой женой познакомился?
— С Ольгой, что ли? А что рассказывать — ничего особенного…
— Ну расскажи, пожалуйста, мне знать надо.
— Знать ей надо… — передразнил подполковник. — Даже дома следственные мероприятия: допрос с пристрастием! Что там рассказывать… Мы соседями были. Сколько себя помню — столько я Ольгу и знал. Тихая, забитая, работящая… Отец пил, мать всё терпела. Мои родители Ольку жалели, когда ее отец мать по хате гонял — к нам забирали. Ольга была старательная, училась хорошо. Я на неё в то время как на сестру глядел. Мне тогда совсем другие девчонки нравились.
— Это какие? — ревниво спросила Зинка.
— Вертихвостки! — засмеялся Миша. — У меня их, знаешь, сколько было!?
— Неинтересно! — отрезала Зинка. — Дальше рассказывай.
— Ну что… Сначала слёг мой отец — перенёс инсульт. Ольга от нас не вылезла — днём и ночью матери помогала. Отца похоронили, и мать заболела… Они у меня умерли друг за другом, через год. Ольга всегда была рядом. Если бы не она — мама и года не протянула. Ну… Так получилось, что мама нас и благословила. Говорит: «Сынок, один ты на этом свете остаёшься, и лучше Оленьки за тобой никто не присмотрит, никто не позаботится. Вот за месяц до маминой смерти мы и поженились. Когда маму похоронили, я и пил и гулял просто как сволочь конченная. Видно, в тот период Олька к сектантам и прибилась. Знаешь, жили как чужие, я ей даже никогда не докладывал куда пошёл и когда вернусь. А она и не спрашивала, не ругалась. Всё книжки какие-то читала, пела тихонько. Но у меня претензий не было, дома чистота-порядок, а в холодильнике — всегда еда. Роды у неё начались на полтора месяца раньше срока, я тогда в командировке был. Пока тёща с тестем протрезвели, пока что к чему разобрались да мне позвонили — три дня прошло, а ещё через три дня и я вернулся. Она уже не в роддоме была, а в клинике какой-то. Диночка слабенькая и маловесная родилась, из роддома уже я их забирал. Как дочка появилась, Ольга на меня внимания обращать перестала. А однажды предложила поговорить. А разговор весь, собственно, сводился к тому, чтобы я их с дочкой оставил и ступал себе с богом строить свою жизнь. Потом эти разговоры стали повторяться всё чаще… Ну я и ушёл. Деньгами ежемесячно помогал. Когда Динке было три года, она подхватила в садике свинку, начались осложнения на уши, в результате — глухота. Вот и всё, так и жили: они там — я тут, виделись редко. А два с лишним года назад Ольга словно ошпаренная ко мне прибежала — я ничего толком не понял. То ли в длительное паломничество отправляется, то ли в монастырь… В общем, просила, чтобы Диночка у меня пожила. Я к тому времени жил один и, в принципе, этой возможности обрадовался… Теперь твоя душенька довольна?
Иногда наши любимые оказываются вовсе не теми, кем мы их считали. Иногда мы узнаем об этом довольно быстро, иногда спустя много лет, но бывает и так, что правда не открывается никогда. Возможно, Катерина никогда бы не узнала, кем на самом деле является ее Андрей, но очередное свидание пошло мягко говоря не по плану. В последствии перед девушкой встал выбор: навсегда изменить свою жизнь или забыть о случившемся.
Часть 1. Осень. "Дорогой дневник, храни мои секреты и отныне никому их никогда не показывай. Знаю, мама и папа никогда не читали мой личный дневник, даже если он лежал на самом видном месте, но мне кажется, что как только тут будет что-то запретное – они сами начнут его искать…".
Боб Томас — американский писатель, работающий в жанре детектива. В предлагаемой вашему вниманию повести автор отказывается от традиционного хеппи-энда и выносит на суд читателя образ главной героини — одновременно и преступницы, и жертвы, вызывающей не только осуждение, но и сострадание. Криминальный сюжет повести строится на событиях обыденной жизни: семейный конфликт между сестрами-близнецами приводит к тому, что Эдит Филипс оказывается в ловушке, из которой нет выхода…
Для него любовь не существует. По воле судьбы он прикован к инвалидному креслу и считает свою жизнь никчемным существованием. Она – человек искусства и свято верит, что любовь вернет ему желание жить полноценно. Но он с другой точкой зрения. Он ничтожен, а она достойна лучшего. И он отвергнет её чувство. Втянуты в расследование ФБР по криминальным делам владельца казино, они снова встретятся. Но каждый из них будет жить по собственным правилам и привычкам, пока всё не изменится. Он снова почувствует ранее спящую в нем силу. И теперь он будет бороться за неё. На кону может быть поставлена его жизнь, но спасти её - дело чести..
Каждый день я просыпаюсь с мыслями о них. Они не оставили мне ничего. Лишь пустоту, злость. И ненависть... Ненависть к ним. К себе. К своему отцу и матери. Она окутывает меня пылающим одеялом и не даёт забыть о себе ни на секунду. Я потерял весь свой бизнес на той чертовой дороге в Швейцарии. Но я помню каждую деталь, и знаю все факты о тех, кто сделал это со мной. Сейчас их жизнь кажется им сказкой, и где-то в глубине души, эти твари знают, что я скоро вернусь к ним, что я все еще в игре. Теперь у меня есть новое правило - "Все в этой жизни возвращается бумерангом".
Поссорившись с женой, я решил уехать от неё в свой загородный дом. Мне было необходимо побыть одному, потому что ссора неизменно порождает печаль. Но именно печаль дала мне понять, насколько я одинок без неё.Если бы я знал, что случайно встречу ту, которая была удивительно на неё похожа. Если бы я мог тогда предвидеть к чему это все приведёт.Если бы я тогда понял, что к каждому сентябрю у меня был цветок.И какими могут быть они, цветы к сентябрю.