Рифейские горы - [23]

— Узнай адреса. Поговори с каждым. Узнай о них как можно больше. Я знаю, ты сможешь, — Лидас вздохнул удручённо при этих словах. — А потом мне доложишь. Я хочу быть в курсе каждого твоего шага. В нашем распоряжении вся зима и весна, а летом отправим воинов, если дело до боёв дойдёт.

— Слушаюсь, Великий, — приложив раскрытую ладонь к сердцу (знак почтения и почитания), Лидас низко поклонился и, пятясь, вышел из спальни Правителя.

"Ну вот, ищи теперь ракушку на дне моря!" — Мысль о новом народе, способном ковать прекрасные мечи, показалась довольно интересной, но тот факт, что для этого придётся мотаться по городу, по всем невольничьим рынкам, а потом ещё по адресам покупателей, отбивала всякое желание жить. Опять допрашивать варваров, говорить с рабами, опускаться до их уровня, как это всё унизительно и скучно.

Почему бы не поручить это дело Кэйдару? Пусть бы уж сделал хоть что-нибудь для всех, а не только для себя. Тем более, Правитель был бы рад этой сыновней заинте-ресованности.

Лидас остановился перед входом в спальню Айны, натолкнувшись взглядом на Виэла. "Вот он, один из них! И как его прикажете допрашивать? Нет, он понимает команды и выполняет их хорошо, так, будто речь нашу усвоил. Но дальше этого не идёт… И что прикажешь с ним делать? Может, Лила попросить, пускай посмотрит. Он же разбирается во всяких болезнях. Вдруг и немота ему под силу… С головой-то тут уже лечить бесполезно. Если Творец лишил разума, то это навсегда…"

— Ну, что смотришь? — спросил, хоть и не ждал ответа, привык уже, что раб молчит, и варвар улыбнулся, улавливая интонацию голоса своего господина. — Ушла эта, да? — Видеть Дариану Лидас не хотел. Не потому, что несколько робел и терялся в её при-сутствии, не потому, что краснел, как мальчишка, при её фривольных шутках и на-мёках, не потому, что видел в ней порочное легкодоступное существо. Эта женщина всем не нравилась ему. И ещё она плохо влияла на Айну. После каждого её визита, Айна становилась какой-то чужой, отдалившейся, резкой в ответ на любую реплику. И тогда Лидас её совсем не мог понять, и боялся этого.

____________________

Следующие две недели Лидас только тем и занимался, что встречался с хозяевами работорговых рядов, опрашивал их, а потом выезжал по адресам покупателей. Дело, показавшееся поначалу бессмысленным и глупым, увлекло его, заинтересовало.

Почти все распроданные виэлы-мужчины оказались не в городе. Кто вообще попал в каменоломни, а там искать бесполезно. Других приобрели в поместья на земельные работы, двоих — на виноградники, один — стал гребцом на судне. На каком, Лидасу так толком и не смогли сказать. Одного из немногих, кто остался в городе в качестве носильщика, запороли до смерти за непослушание, за отказ носить паланкин со своим господином.

Такие неудачи в самом начале всего дела только придали Лидасу решимости и упорства. Тут он уже решил принципиально идти до конца. У него появился свой, личный интерес.

Ладанат, крупнейший в Каракасе держатель торговых рядов, про которого ходили слухи, что он промышляет разбоем на море, письменно попросил Лидаса прибыть в его лавку. Он был в курсе дела и, видимо, нашёл что-то интересное.

Лидас выехал немедленно, взяв по обыкновению и телохранителя с собой.

Несмотря на ветер, на дождь минувшей ночью, народу на улицах было много. Полдень. Это объясняло всё. Конь мог идти только шагом, расталкивая мордой про-хожих. Как корабль, разрезающий носом встречную волну. Зато Виэл, державшийся справа, не отставал ни на шаг. Да, будь Лидас чуть повнимательнее, он бы заподоз-рил что-то не то в спокойствии своего раба, в его умении не теряться в людском потоке, в умении легко ориентироваться в столичном городе. Но Лидас думал о другом, мало смотрел по сторонам и вообще про Виэла он вспоминал чаще тогда, когда тот отсутствовал, но это бывало так редко.

Ладанат поклонился зятю Воплощённого, прикрывая сердце раскрытой ладонью. Лидас уже привык к этой почтительности окружающих, хотя иногда его коробило. Вот как сейчас, когда ему кланялся человек, старше его в два раза.

— Господин Лидас, зная ваш интерес к виэлам, я приобрёл кое-что, способное вас заинтересовать.

Возрастная, а, возможно, и болезненная полнота мешала торговцу поклониться настолько, насколько он сам хотел показать свою почтительность. Лидас поморщил-ся с досадой. Он торопился и готов был обойтись без церемоний.

— Пойдёмте, я покажу вам…

Ладанат провёл их в полутёмный барак, в который обычно в дни торгов держали рабов, пригнанных на продажу. Сейчас барак был пуст. Лидас огляделся.

— Ну, и?

Со света он в темноте не сразу заметил человека у стены, но, когда тот зашевелился после пинка торговца, с интересом подошёл поближе. Варвар не мог подняться и встретить, как подобает любому рабу: стоя. Нога его оказалась перебинтованной прямо поверх штанины. Несколько планок скрепляли перелом в голени, делая ногу неподвижной, как бревно.

— Кто он такой?

Лидас рассматривал чужое лицо. Спутанная борода, всклокоченные длинные воло-сы, влажно поблескивающие зубы полоской, и свет от распахнутых дверей отражал-ся в глазах. Не очень молод, да ещё и перелом. Такого если и купят, то лишь после выздоровления. А держать, видимо, придётся до зимы. Не стоит коза молока.