Ричард III и битва при Босворте - [23]

. Все прокламации Ричарда сходным образом имеют нравственное измерение, как если бы он пытался наставить своих подданных на более праведный жизненный путь и показать им, что он полон решимости обеспечить соблюдение справедливости. Иногда кажется, что, сталкиваясь с проявлениями безнравственности, он испытывал глубокое личное возмущение. Чувствуя, что ему надлежит исправить ситуацию, он считал необходимым разделаться с каждым, кто угрожает его идеалам, как, например, заявлялось в прокламации, изданной против Генриха Тюдора и его союзников. Примечательно, что следующим актом в регистре Личной Печати стала новая прокламация, в которой король говорит, что «ради любви, которую он испытывает к законности и справедливости», он объявляет, что если кто-нибудь сочтет себя несправедливо обвиненным, он должен сказать королю и, согласно законам правосудия, будут приняты соответствующие меры. В середине марта 1485 года он издал прокламацию для всех епископов королевства, заверяя их, что в основе его многочисленных забот и трудов лежит «главное намерение и желание видеть, как добродетель и праведность в миру растут, ширятся и распространяются, а пороки и все другие вещи, отвратительные для добродетели, вызывающие высшее негодование и страшное возмущение Господа, искореняются и уничтожаются». Он уверял епископов, что будет поддерживать их старания ради достижения идеала и вместе с ними желает, чтобы все, кто «оставил в стороне добродетель и способствует распространению проклятых грехов и пороков», были подвергнуты исправлению или наказанию[112].

Смерть Анны должна была стать тяжелым ударом для готовившегося к войне короля, но, вероятно, не настолько тяжелым, как можно было бы подумать в свете вышеизложенного. В любом случае, ему надлежало быстро взять себя в руки, поскольку представлялось очевидным, что вторжение Тюдора должно произойти уже в этом году. К Ричарду пришла весть о том, что Тюдор добился обещания помощи от Карла VIII, короля Франции, и теперь снаряжает флот в Арфлёре. Примерно в то же время или немного позднее маркиз Дорсет, старший сын Елизаветы Вудвиль, принял предложение о возвращении в Англию, вероятно, сделанное ему зимой 1484 года, и попытался бежать из Франции. Он был остановлен уже за Компьенью, совсем недалеко от французской границы. Его задержали Хэмфри Чени и Мэтью Бэйкер, два человека из свиты Тюдора, которых тот послал в погоню с разрешения французского правительства. Они убедили Дорсета вернуться к Тюдору. Можно только гадать, какие средства убеждения при этом использовались. Конечно, в политическом отношении дезертирство Дорсета стало бы для Тюдора большим несчастьем, в том числе и потому, что маркиз был осведомлен о его планах[113]. По-видимому, Дорсет пытался бежать весной 1485 года или, быть может, немного позднее, потому что в прокламации, изданной против мятежников в декабре 1484 года, его имя значится среди прочих, тогда как в прокламации, изданной в июне 1485 года, — уже нет. Вероятно, даже когда прошли все сроки, Ричард все еще надеялся, что Дорсет покинет Тюдора. Это исключение имени Дорсета из июньской прокламации могло быть частью широкой стратегии. Так, Джону Мортону, епископу Илийскому, было даровано полное помилование 11 декабря 1484 года, а Ричарду Вудвилю, брату королевы Елизаветы, — 30 марта 1485 года. Мы знаем, что никто из этих мятежников не принял королевского помилования, но Ричард, должно быть, считал, что следует попытаться оторвать их от Тюдора[114].

По выражению Вергилия, слух о том, что Ричард планирует жениться на Елизавете Йоркской, был для Генриха равносилен тому, как если бы «его ткнули прямо под дых»[115]. Это вполне могло заставить его поторопиться, ибо такой брачный союз не только разрушил бы его планы по объединению красной розы с белой, но также мог побудить тех йоркистов, которые до сих пор его поддерживали, перейти на сторону Ричарда. В ответ Генрих и его советники решили остановить свой выбор на сестре Уолтера Герберта, второго сына Уолтера Герберта, графа Пемброка, который в прошлом был опекуном Тюдора. При этом они собирались использовать в качестве посредника графа Нортумберленда, который был женат на Мод, дочери графа Пемброка. Следовательно, можно предположить, что Тюдор поддерживал контакт с Нортумберлендом, хотя этот план, кажется, даже не был представлен Герберту. Старший сын Герберта, граф Хантингдон, был женат на внебрачной дочери Ричарда, Катерине, и таким образом являлся королевским зятем, поэтому было бы интересно представить, что вышло бы из этих переговоров, если бы им дали ход. Конечно, Ричард мог бы разрушить брачные планы Тюдора, просто выдав Елизавету замуж за подходящего дворянина; ему не было нужды жениться на ней самому. Вероятно, португальские переговоры с герцогом Бежа были частью как раз такого плана.

Со времени своего прибытия во Францию в 1484 году Генрих Тюдор старался добиться поддержки у правительства Карла VIII. В ноябре Карл пожаловал Генриху некоторую сумму денег, чтобы одеть несколько сотен человек, находившихся при нем, и позволил ему навербовать наемников, хотя неясно, чем он должен был с ними расплачиваться. В конце года, 20 декабря, началась чреда событий, которые, кажется, приковали к себе внимание членов французского правительства и, вероятно, заставили их решить, что теперь самое время оказать Тюдору надлежащую помощь в завоевании Англии. Чреда этих событий началась с того, что герцог Бретонский направил в Англию видных послов во главе с епископом Сен-Поль-де-Леона. Это посольство, вероятно, прибыло в Англию после Рождества: именно тогда Ричард уполномочил епископа Линкольнского, лорда канцлера, Джона Ганторпа, декана Уэллса и хранителя личной печати, и четырех других обсудить вопрос о продлении перемирия с Бретанью. Высокий статус участников показывает, какое большое значение придавали переговорам обе стороны. Всего по прошествии двух недель Ричард объявил о продлении перемирия до 1492 года, — о таком значительном сроке перемирия не слышали уже много лет