Ричард III и битва при Босворте - [11]
День торжественной церемонии пришелся на понедельник, 8 сентября — праздник Рождества Пресвятой Девы Марии. Тщательно продуманное действо началось с того, что епископ Даремский отслужил мессу в кафедральном соборе. Отсутствие Томаса Ротерхема, архиепископа Йорка, в его собственном соборе можно считать показательным. После богослужения король с короной на голове прошел по улицам города, сопровождаемый многочисленной знатью. За ним следовала королева, тоже с короной: она вела за руку их сына, который был увенчан маленькой короной. Горожане, толпившиеся на улицах, приветствовали королевскую семью с «великим почетом и ликованием; показывая свою радость, они выкрикивали поздравления и превозносили короля Ричарда до небес». Затем король со свитой вернулся во дворец архиепископа, где и наделил своего сына княжеством Уэльс в присутствии всего двора. Он препоясал его мечом, подарил ему золотой жезл и кольцо и возложил ему на голову диадему в знак его нового звания. Позднее король посвятил сына в рыцари вместе со своим племянником, графом Уориком, своим внебрачным сыном Джоном Глостером и испанским послом Сазьолой[57].
Девятью днями позже, 17 сентября, Ричард выказал городу Йорку свою благодарность за радушный прием. Призвав к себе в здание соборного капитула мэра, олдерменов и других представителей третьего сословия, он поблагодарил их за услуги и, без всякого побуждения с их стороны (это обстоятельство особо отмечено в протоколах городского совета Йорка), освободил их от более чем половины налогов, которые они выплачивали короне. Ричард также сделал мэра одним из своих главных сержантов при оружии с дневным окладом в один шиллинг. Другие вопросы, решенные в течение этой недели, касались принца Уэльского. Тем, кто держал от него земли в княжестве Уэльс, было приказано выплатить налоги и предстать перед служащими, которых назначил герцог Бэкингем как верховный судья и чемберлен Северного и Южного Уэльса. В тот же день король послал письмо сэру Уильяму Стэнли, чемберлену графства-палатината Честер, повелевая ему от имени принца изготовить новую большую печать графства. Стоит отметить, что уже в то время Бэкингем замышлял опасный мятеж против Ричарда III, хотя сэр Уильям Стэнли, вероятно, в этом еще не участвовал[58]. Эти события прослежены здесь столь подробно, поскольку они в определенном смысле означают высшую точку правления Ричарда, момент, в который он должен был почувствовать, что королевство находится в состоянии мира и что он сделал все возможное, чтобы подданные признали его власть.
По-видимому, королевский двор покинул Йорк вскоре после этих событий, быть может, 20 или 21 сентября. Из Йорка Ричард направился прямо в Понтефракт, по-прежнему сопровождаемый свой женой и сыном. Они задержались в Понтефракте более чем на две недели, а затем Ричард III выехал в Гейнсборо. Находясь в Линкольне, 10 октября король узнал о мятеже Бэкингема. Он быстро написал своим друзьям в Йорк: сообщая, что герцог Бэкингем оказался изменником, король просил их опять прислать ему столько конных воинов, сколько они смогут быстро собрать, чтобы помочь ему справиться с этой новой угрозой. Городской совет соответственно распорядился, чтобы сбор двухсот латников был проведен в Лестере к 21 октября, как и запрашивалось. Ричард также написал из Линкольна канцлеру, прося его прислать или привезти большую печать. Он объяснял, что намеревается «двинуться на мятежника и предателя, герцога Бэкингема, чтобы противостоять его злым козням». В постскриптуме Ричард с горечью приписал собственной рукой: «Здесь, слава Богу, все хорошо и надежно решено, дабы противодействовать козням того, кто имел наилучшие основания быть верным герцогом Бэкингемом, но оказался самым неверным из живущих созданий. С доброй Божьей помощью, мы не замедлим появиться в тех краях и разрушить его козни. Мы уверяем вас, что прежде еще никогда не было изменника более коварного, чем он». Столь же горькие выражения Ричард использовал и в прокламации, изданной против Бэкингема 15 октября 1483 года. Общий тон документа хорошо передает потрясение, ужас и моральное оскорбление, испытанные королем от поступка Бэкингема[59]. Кажется очевидным, что Ричард не ожидал таких действий с его стороны. В самом деле, разве к тому были какие-нибудь основания? По этому поводу историками было высказано много предположений, но наиболее правдоподобное, кажется, состоит в том, что Бэкингем изначально сам метил на английский трон, поскольку имел отдаленные наследственные права через Томаса Вудстока, младшего сына Эдуарда III. Однако, прежде чем зайти очень далеко, Бэкингем, по-видимому, обнаружил, что готовится широкий заговор с целью освобождения двух принцев и восстановления Эдуарда V на престоле. Это заговор был в основном организован недовольными сторонниками и придворными покойного Эдуарда IV. Слух о том, что принцы уже мертвы, кажется, заставил заговорщиков поменять планы. Теперь они собирались возвести на престол Генриха Тюдора, ланкастерского претендента, с тем чтобы он женился на Елизавете, старшей дочери Эдуарда IV, и таким образом объединил две соперничающие династии. Этот новый план «коалиции всех враждебных элементов», как его назвали историки, также был поддержан Вудвилями и Маргаритой Бофор, матерью Генриха Тюдора. Обычно сообщается, что зачинщиком всего дела стал Джон Мортон, епископ Илийский. Он был арестован на заседании совета, после которого состоялась казнь лорда Гастингса, а затем Ричард III отослал его в замок Брекон, под охрану герцога Бэкингема. Мортон был союзником Маргариты Бофор, жены лорда Стэнли, который вскоре тоже был арестован по сходному обвинению
