Ричард Длинные Руки — рауграф - [7]

Какие романы старых авторов я ни читал, всегда после ухода гостей хозяева пересчитывают столовое серебро. И нередко недостает пары ложек или вилок. Или хотя бы одной. Начинаются мучительные вычисления, кто мог спереть, чтобы в следующий раз такого не приглашать. Кроме того, может украсть кто-то из прислуги, убиравшей со стола использованные приборы.

Пышность и этикет превращают людей в механизмы, мы некоторое время поглощали пищу, двигая передними конечностями в строго отмеренных рамках, морды неподвижные, спины прямые, локти свисают с края стола.

Расхожая премудрость, что, строго соблюдая в гостях правила этикета, уйдешь злым, трезвым и голодным, неверна. Этикет просто не позволяет жрать по-свински, но вот так размеренно и неторопливо можно слопать хоть слона. В то же время хотя приличие – это наименее важный из всех законов общества и наиболее чтимый, но мне, честно говоря, соблюдать его труднее всего. Во-первых, все еще не вышел из возраста борца «против усего», во-вторых, мое срединное целиком из простолюдинов, аристократию истребили много поколений назад, в моде как раз бесцеремонность и отсутствие условностей, так мы называем приличия.

А еще у нас их называют комплексами и тоже гордятся, что без комплексов…

Я чуточку вздрогнул от ее участливого голоса:

– Что-то случилось, сэр Ричард? У вас такое лицо…

– Какое? – спросил я с неловкостью.

– Все грехи мира на ваших плечах?

Я буркнул:

– Каждый должен брать на себя столько, сколько выдержит.

– Не переоценили себя?

– Возможно, – снова сказал я хмуро, – вообще-то я достаточно наглый, чтобы взять на себя чересчур много… в то время как другие отдыхают в тени.

– Чтобы потом злиться на них?

– Точно, – признался я. – В то же время у меня достаточно власти, чтобы наломать дров. К примеру, вот хочу, чтобы и другие тоже брали на плечи больше груза. Но как заставить, если даже не понимают, что я хочу?

Она улыбнулась.

– Я тоже не понимаю. Ваших стремлений. Просто мужские понимаю, а вот ваши… Возьмите эти куропатки. Их готовили под таким соусом, что просто не знаю, как я оставляю хотя бы косточки.

– Спасибо, леди Элинор. В самом деле бесподобно. Зачем вам колдовство, идите в поварихи!.. Или это и было колдовство?

Она улыбалась и как женщина, и как хозяйка, что видит истинную цену моих слов. Мужчина, который может оценить все тонкости вкуса хорошо приготовленной еды, – либо мужчина в прошлом, либо так и не успел стать им, таких хватает в благополучных землях. Настоящий мужчина, глядя на красивую женщину, может съесть и тарелку, а потом скажет с восторгом, как хорошо здесь готовят отбивную.

– Сэр Ричард, – произнесла она участливо, – вы так часто задумываетесь даже за обедом… У вас неприятности?

– Нет-нет, – сказал я поспешно, – просто дел много. Я по натуре бездельник, отдыхатель и развлекун, а тут вдруг дела…

Она спросила с недоумением:

– Но если вы мужчина… как можно без дел?

– Можно, – вздохнул я, – еще как! И дела бывают разные. У вас вот – интересные, а у меня – нужные. А нужные разве бывают интересными?

Она смотрела внимательными сочувствующими глазами:

– Гандерсгейм?

– Увы, да.

– Мужчины стремятся к славе, – рассудила она, – а завоевать Гандерсгейм… Об этом никто и не мечтал.

– Когда-то наступает очередь и Реконкисты, – сказал я. – Почему не сейчас? Никто не может сказать точно, когда приходит время. Это все потом, в зависимости как пошло…

– Так почему так озабочены? – поинтересовалась она. – Должны трепетать в предвкушении славы завоевателя!

Бульон подали в небольшой чашке, но с двумя ручками. Если не ошибаюсь, когда с одной ручкой, то можно пить, а когда вот такая шмакодявка, но с двумя, то предписано работать ложкой…

Нагло улыбаясь, я взял чашку одной рукой и мирно отхлебывал, майордомы выше этикета, я не вытираю руки о скатерть и не сморкаюсь в тарелку, этого для мужчины достаточно, чтобы считаться элегантным и знающим этикет.

Наконец слуги внесли на десерт большой торт, в коридоре послышался топот, я насторожился. В зал вбежал молодой рыцарь в разорванном на плече и груди бархатном камзоле, волосы слиплись от крови, длинная царапина на щеке.

Он ринулся было к леди Элинор, но узнал меня, круто свернул и рухнул на колени.

– Сэр Ричард!

Лицо бледное, как смерть, в глазах ужас, я потребовал резко:

– Что стряслось? Вы были с леди Дженнифер?

Он вскрикнул:

– Да!…

– Где она?

– Похищена!

Я вскрикнул, едва не опрокинув громадный стол:

– Кем?

– Мы не знаем, – проговорил он слабым голосом, – сэр Ричард, мы все бросились на защиту… и все погибли. Я был ближе всех к коням, сэр Фарлонг велел мне привести помощь… Я должен вернуться…

Он пошатнулся и упал лицом вниз. Леди Элинор выскочила из-за стола, но я успел первым, пальцы ощутили холодок, когда коснулись его лба, но грудь рыцаря тут же приподнялась.

– Лежи, – велел я. – Пока не придешь в себя.

Он открыл затуманенные глаза:

– Нет… Я вернусь… погибну вместе с друзьями.

– Он потерял много крови, – сказала леди Элинор. – Пусть останется.

– Он поедет, – ответил я резко. – Кто покажет место, где такое случилось?

Леди Элинор круто повернулась к замершим слугам:

– Оседлать Серебряную Гриву!