Ричард Длинные Руки — император - [16]

Норберт промолчал, на лице несогласие, Альбрехт проговорил мрачно:

— С такой мощью?.. У меня шея затекла, весь леденею, когда смотрю в сторону этого… этой горы.

— Скоро узнаем, — пообещал я.

Кони шли в ряд, Бобик еще не понял, куда едем, потому с тяжелым топотом, словно подкованный слон, носится кругами, выбрасывая лапами, будто копытами, куски земли, явно нарочно, умеет же, гад, мчаться бесшумнее призрака, но так выказывает недоумение и старается привлечь внимание.

Норберт и Альбрехт разом насторожились, заслышав приближающийся стук конских копыт.

Я сказал успокаивающе:

— Это Джек Кривой Лук, десятник.

Норберт покосился на меня с завистью.

— Все забываю, — буркнул он, — что для вас и ночь, как день.

— Если бы, — сказал я. — Краски не вижу. Но что для мужчин краски?

Он не улыбнулся, всадник остановил коня, сказал громким шепотом:

— Гонят!

— По этой дороге? — спросил я.

Он помотал головой.

— Нет, прямо.

— На Маркус?

— Как ворона летит, — уточнил он. — Хорошо, здесь все ровное, даже оврагов по дороге ни одного.

Норберт и Альбрехт молчали, хотя вопросов у них много, вижу по лицам.

— Сколько их? — спросил я.

— Шестеро в охране, — отрапортовал он.

— А пленных?

— Сот пять наберется, — сообщил он. — Как только и успели столько нахватать… Ваше величество, мы не заметили у них никакого оружия! Но пленники их боятся. Бегут, падают, их тут же добивают…

Норберт переспросил недоверчиво:

— Что, вот так сразу?

Он кивнул.

— Да. Остальные страшатся, бегут, как овцы. Жмутся один к одному. И еще, ваше величество…

Он замялся, я сказал строго:

— Ничего не утаивай.

— Мы не заметили у них оружия, — сказал он наконец с задержкой. — Добивают голыми руками. Бегают они, ваше величество, быстрее любой собаки! И вообще…

— Что еще?

— Бьют быстро, — сказал он. — Не уследишь. Я один в отряде, кто видит в ночи, так вот как ни всматривался… Ваше величество, это колдовство?

— Скоро выясним, — ответил я. — Сэр Норберт…

Норберт ответил быстро:

— Уже присмотрел. Вы расположитесь вон там на гребне, а мы ударим из-за этого поворота.

— Хорошо, — согласился я. — Только вы тоже расположитесь со мной. И с графом Гуммельсбергом.

Норберт поморщился.

— Там я нужнее.

— В разведке? — уточнил я. — Не смешите, барон. Ваши ребята управятся. А не управятся, вы не поможете. Как и я. Освободим пленных либо легко, либо не по зубам вообще с нашими нынешними силами.

— Ваше величество?

— Самое главное, — сказал я жестко, — прикажите уходить сразу же, как только увидим возможности этих тварей.

Он переспросил:

— Отступить?

— Если те твари начнут побеждать, — пояснил я, — разведчики должны развернуть коней и гнать во весь опор прочь. Эти твари не станут преследовать.

Он спросил с сомнением:

— Разве?

— Иначе живой товар разбежится! — пояснил я.

Он коротко поклонился.

— Простите, ваше величество, не подумал. Так и сделаем.

Глава 7

Ночь безлунная, жаль, хорошо хоть небо не затянуто тучами. Звезды дают некий призрачный свет, глаза за пару часов притерпелись полностью, уже не только я вижу, что далеко со стороны города показалась темная масса бегущих трусцой людей.

Норберт и Альбрехт сперва услышали их хриплое дыхание, то и дело поглядывают на меня, стараясь понять по моему лицу, что я вижу.

У меня сжалось сердце, в бегущей толпе человек пятьсот, разведчик сказал точно, а из охраны… несколько мелькающих фигур по сторонам.

Я всматривался, стараясь понять, что же такое в них неправильное, почему как ножом по стеклу, плечи сами передергиваются, странное омерзение вздыбливает редкую шерсть на спине и руках.

— Всего шестеро, — подтвердил я. — И собрали несколько сотен?

Норберт с облегчением вздохнул.

— Моих там тридцать человек, — буркнул он. — Ладно, посмотрим.

Теперь уже и они с Альбрехтом всматриваются нацеленно, глаза притерпелись к слабому свету звезд, оба напряжены, я сам ощутил, что ладонь моей руки тоже опустилась на рукоять меча.

Норберт сказал за спиной до жути трезвым голосом:

— Нет, ваше величество. Сэр Альбрехт, вас это касается тоже.

— Мы не можем так все оставить, — прошептал с достоинством Альбрехт, но достаточно неуверенным голосом.

— Можем, — возразил я со вздохом. — Мы уже полководцы, а не ратники. Меч в ножны, сэр Альбрехт!

Норберт произнес сурово:

— Сейчас их встретят мои ребята. А мы посмотрим.

Я смолчал, тоскливое чувство близкого поражения подступило к горлу, как тошнота.

— Пусть отступают, — повторил я. — Нам сейчас не победить важно! Увидеть, чем сильны эти твари. Что в них такого, что создали такую махину… Тут на мой парусный флот смотрят как на чудо, а это ж вообще запредельно. В общем, сэр Норберт…

— Я им уже сказал, — заверил он. — И повторил несколько раз.

Темная масса бегущих приближается с надсадным хрипом и стонами. Пленники не просто шатаются, их от изнеможения бросает из стороны в сторону, бегут уже едва-едва, лица блестят от пота, хотя ночь достаточно холодная.

Конница вылетела из-за леса стремительно, как низко летящие над землей стрижи. Ярко и нехорошо блеснули в слабом свете звезд острые клинки.

Передний всадник прокричал что-то лихое, остальные слегка раздвинулись, чтобы всем было место в схватке.

Я охнул, а рядом люто выругался Альбрехт. Существа с Маркуса, ни на мгновение не колеблясь, сдвинулись с мест и, я не поверил своим глазам, с невероятной скоростью оказались между толпой пленников и скачущими на них конниками Норберта.