Ричард Длинные Руки — эрцпринц - [3]

На стенах города зажглись факелы, я все так же смотрел с ворот и чувствовал, как сердце сжимается от тревоги и предчувствия беды. Грозное зарево поднимается впереди, справа и слева. Горят деревни и малые города, горят жарко, дождей не было давно, оранжевые языки огня вздымаются высоко в темное небо, а клубов дыма не видно в черноте, само небо от пожаров стало неприятно розовым.

На стены высыпало множество горожан, лица у всех скорбные, у многих в селах родные и друзья, другие сами совсем недавно бежали оттуда, оставив дома и нажитое добро.

Я тоже смотрел на север с возрастающей тревогой. Там разгорается зловещее зарево, при виде которого сердце начинает биться чаще, но кровь стынет в жилах. Одно дело утренняя заря, нежно-алая, или даже вечерняя, когда небо картинно и величественно багровеет, но сейчас это больше похоже на пролитую кровь, еще горячую, что поднимается по небосклону.

И этой крови все больше, уже целое море катится в нашу сторону.

— Всё, — сказал я властно, с лордами можно говорить только так, — насмотрелись. Через час все лорды ко мне, подумаем, что делать завтра.

— О том, что будет завтра, — обронил Меревальд, — видно со стены уже сегодня.

— Завтрашний день, — напомнил я, — ученик сегодняшнего. Всего хорошего, лорды!

Глава 2

Через час они собрались у меня, пришел и сэр Аварии Вопрошающий, хозяин здешней крепости, с сыном, бароном Тедриком, крепким и быстрым в движениях юношей. Он показался мне излишне напряженным, словно старательно сдерживает проявления метеоризма, но лицо человека достойного, сдержанного, держится и выглядит человеком воспитанным.

Если не удастся удержать город, то придется отступить в их просторный и прекрасно защищенный замок, потому они здесь по праву, как единственные местные рыцари среди городского люда.

Последним явился епископ Геллерий, с порога размашисто перекрестил нас, это чтоб не подходили поодиночке за благословением.

— Умрете или убьете, — сказал он, — будете в раю. Господь сказал: наша жизнь не страдание и не наслаждение, а дело, которое мы обязаны делать и честно довести его до конца.

В животе у Хенгеста бурчит и квакает с такой мощью, словно сто тысяч недовольных лягушек требуют у Господа даже не дождя, а хлябей небесных, желательно на сорок дней и ночей, словно они уже расселись на Арарате.

— А поесть нам дадут? — осведомился он. — А то я не успел.

Лорд Леофриг сказал с неудовольствием:

— Мы еще не разобрались, что такое мудрое сказал Господь Бог, а вы уже хотите есть!

— Хороший ужин, — возразил Хенгест уверенно, — убеждает в нашей правоте!

— Мы отбили три штурма, — сказал Хродульф, — неужели Мунтвиг предпримет четвертый?

Я буркнул:

— Если три ошибки не принесли результата, нужно пробовать четвертую.

Он вскинул брови, пытаясь понять, что я сказал, но моя мудрость не всем доступна, к тому же Меревальд заговорил о возможных приступах и прервал его попытки понять высшую астральность.

Расстелив карту, я повел пальцем от места, где расположен наш Баббенбург, и до узкой долины, что тянется до самого Варт Генца и даже заходит в него на десяток миль.

— Мне кажется, — сказал я, — у них слишком велик соблазн впереди, чтобы надолго задерживаться здесь. Как мыслите?

Хенгест поморщился, что тут мыслить, воевать надо, зато Меревальд сразу же сказал с важностью:

— Вы правы, ваше высочество.

— Вы так думаете, — спросил я, — или просто хотите похлопать по плечу?

Он не уловил сарказма, ответил серьезно:

— Если увязнут тут с осадой, в Варт Генце могут успеть собрать войска и укрепить оборону замков и крепостей. Там остался Торстейнт, у него самое большое войско, и если бы он был благородного звания, а не просто разбогатевшим лавочником…

— Постойте, — сказал я, — я слышал, Торстейнт вообще-то закаленный воин. Он с дружиной совершал набеги на Скарлянды и Гиксию…

Все верховные лорды поморщились, вместо Меревальда с достоинством ответил Хродульф:

— Правда и то, что он разбогатевший лавочник, и то, что у него самая закаленная в боях дружина во всем королевстве. Так что он может собрать людей еще больше и остановить этого оверлорда на границах Варт Генца.

Меревальд сказал с поклоном:

— А для того чтобы захватить Варт Генц, понадобится больше, чем одна армия оверлорда Гайгера. Но мне кажется, что теперь он будет бросать войска на штурм, пока не ворвется в город. Во всяком случае, завтра все увидим.

— Пока не наступит завтра, — сказал Хродульф со вздохом, — не поймешь, как хорошо было сегодня. А если бросят на приступ всю армию?

— От этого сброда отобьемся, — уверенно прорычал Хенгест. — А вот когда подойдут тяжелые части…

— Устоим, — пообещал я.

Сэр Фарард Котингем, городской глава и одновременно глава местного ополчения, возразил:

— Против всей армии? Это невозможно!

Я поправил:

— Это почти невозможно.

Он посмотрел с недоверчивым недоумением, для простых людей разницы между этими понятиями не видно, но почти все великие победы достаются тому, кто умеет видеть ничтожный шанс и воспользоваться им.

Лорды сгрудились у карты, рассматривали ее некоторое время, но, когда я положил поверх карту города, интерес к штабной работе повысился, только лорд Леофриг начал подремывать с раскрытым ртом, но иногда проглатывал муху, все-таки польза для нашего общества.