Ричард Длинные Руки — барон - [10]

Он поколебался, в лице некая виноватость.

– Сэр Ричард… У меня никогда не было таких великолепных доспехов. Вы посмотрите на эту чеканку золотом!.. А вот эта отделка благородным серебром?.. Посмотрите, какая ювелирная работа! Даже не представляю, что за оружейники делали, чья работа, это же просто невероятно! А коню моему все равно, будет это железо на мне или в мешке за моей спиной.

Я кивнул, чувствуя себя смущенным.

– Да, сэр Смит, простите.

– Это вы простите за такое мальчишество, – вздохнул он, – не могу удержаться. Слаб человек. Я ведь теперь настоящий барон с щедрой руки Его Величества! Как жаль… Как жаль, что приходится расставаться со всем этим… и покидать великолепнейшее королевство! Здесь я ощутил себя человеком, здесь встретил настоящих друзей и только здесь был осыпан милостями Его Величества, в то время как в других землях лишь получал зуботычины…

Я вздохнул.

– Так оставайтесь. Какого черта искать на Юге наемником, если здесь можно жить полноправным бароном?

Сэр Смит вздохнул.

– Ах, сэр Ричард… Я так долго мечтал выиграть главный приз на турнире и поехать ко двору императора! Как вот так взять и отказаться от мечты? Это же все равно, что поставить на себе крест, как на отважном рыцаре… и превратиться в старого деда.

Мы выехали со двора под крики мальчишек, что приветствовали по большей части сэра Смита как победителя турнира. Нам с Зайчиком и Псом тоже досталось несколько одобрительных замечаний, но почти все они относились к ним, а в мой адрес я услышал только «длинный» и «длиннорукий».

Разгоняя прохожих по улице, навстречу несся богато одетый всадник, я узнал молодого придворного, недавно произведенного в рыцари. Он прокричал, запыхавшись:

– Сэр Ричард, сэр Ричард!

Сэр Смит ревниво нахмурился, а рыцарь прокричал радостно:

– Фу, как хорошо, что я вас успел перехватить!

– Хорошо для кого? – спросил я.

Он смешался, поклонился и спросил уже со всевозможной учтивостью:

– Благородный сэр Ричард… и ваш благородный друг, столь отличившийся на турнире… вы направляетесь по Трапезундской дороге?

– Да, – ответил я, – направляюсь. Но, если вожжа попадет под хвост, выберу другую. Хотя и не знаю, есть ли такие вообще.

Он перевел дыхание. Разогретая скачкой лошадь нервно перебирает ногами, беспокоится, вскидывает голову. Звеня удилами, рыцарь сказал торопливо:

– Его Величество просит, чтобы вожжа не попадала.

– А ему-то что?

Он сдвинул плечами.

– Я не посвящен. Мне просто велели передать, что… вернее, убедиться, что вы поедете той дорогой, как и планировали.

Я кивнул сэру Смиту, он кивнул и пустил рысью каурого конька. Впрочем, вру: каурый – это рыжеватый, а этот – рыжий со светлыми гривой и хвостом, что значит игреневый. Игреневый, дубина, пора запомнить масти. Их всего восемь: буланый, вороной, гнедой, игреневый, каурый, пегий, саврасый и сивый. Нет, забыл еще соловую масть – это когда конь весь желтоватый, но со светлой гривой и хвостом. Почти то же самое, что игреневый, но там рыжий, а здесь желтоватый… Очень большая разница, подумаешь, однако в мужском кругу ошибиться с мастью, я уж и не знаю что может быть хуже! Разве что спутать Марадону с Эйсебио.

Небо синее, облачка редкие и тающие на глазах, как редкий снег под прямыми жаркими лучами солнца. Земля сухая, наши кони стучат копытами ноздря в ноздрю, им притираться характерами не приходится, уже знакомы. Сам сэр Смит со мной сразу принял тон вассала по отношению к сюзерену. Думаю, не столько из великого почтения, сколько из чувства вины, что приз достался ему, хотя сильнейших противников как раз сразить довелось мне.

Солнце вскарабкалось к зениту, когда сэр Смит вскрикнул:

– Ого, что-то мне этот всадник знаком!

Мы пустили коней в галоп. Вскоре облачко пыли рассеялось, и мы увидели мирно трусящего мула, а на нем сгорбленного монаха. Не слыша грохота копыт, он склонился над книгой, читал, старательно шевеля губами. Сэр Смит жизнерадостно заржал, монах испуганно вскинул голову. В светлых глазах вспыхнула радость.

– Брат паладин, сэр Смит!..

– И на муле читаешь? – удивился Смит. – А если завезет прямо в ад?

Брат Кадфаэль засмеялся.

– Этот может… такая упрямая скотина! Но зато бегает, редкий конь угонится. Значит, вы оба на юг?

Я подумал, сказал неуверенно, чувствуя, что делаю глупость, но в то же время не могу не сказать:

– Даже не оба, а все трое… Думаю, какое-то время нам лучше ехать вместе. Кто знает, что впереди.

В его глазах было столько благодарности, что я тут же брякнул какую-то грубость, лишь бы уравновесить, снизить неприятие белых и пушистых в крови, так воспитан, а затем добавил, уже как бы извиняясь:

– Вообще-то мы больше рассчитываем на твою защиту. Ты ведь можешь остановить речные воды, испепелить гада одним взглядом… Наша задача – толкнуть тебя, чтобы проснулся вовремя.

Он слабо улыбнулся, во взгляде понимание и такая братская любовь, что я отвернулся, только бы не брякнуть что-то снова.

Деревья пошли с красными, просто революционными кронами, у подножия широкий ковер опавших листьев. Однако осенью пока что не пахнет, кузнечики орут ликующе, порхают бабочки, а травы пахнут так мощно, что я старался приглушить свой обостренный нюх. Надо уметь им пользоваться, иначе после получасового внюхивания начинает трещать голова, повышается давление, и вот-вот из ноздрей хлынет кровь.