Ричард Блейд, властелин - [54]

— Приди ко мне… Приди!

Блейд, приветствуя ее, поднял факел.

— Скоро, Джанайна, скоро…

Глава 9

Он сказал, что Галлигант поскользнулся — возможно, закружилась голова? — и упал в бездну. Старший из стражей не поверил этой версии, и несколько минут жизнь Блейда висела на волоске. Скорее всего, он был бы убит тут же, у входа в тоннель, и лишь приказ Кровавого Топора остановил хиттов. Они знали, что пленник должен возвратиться живым — Галлигант передал волю вождя своим людям. Они не посмели убить Блейда. Его привели назад связанным, с веревкой на шее, и снова посадили в хижину на скале. Лисме было запрещено его посещать.

Но она сумела пробраться к возлюбленному тайком, глубокой ночью, как-то уговорив стражу. Блейд не спрашивал, как. Девушка принесла длинный кинжал и без слов вручила ему. Она не позволила Блейду коснуться ее тела.

— Мой отец размышляет, — сказала Лисма, — не в его привычках действовать поспешно. Он ни с кем не обсуждал этого дела, даже со мной; когда он придет к решению, все споры будут бесполезны. Боюсь, Блейд, он сочтет тебя виновным в убийстве Галлиганта.

— А ты, Лисма? Тоже считаешь меня виновным?

Девушка напряженно вытянулась на своем табурете, пальцы ее дрожали.

— Да. Я думаю, ты убил Галлиганта из-за того, что он сделал с твоим другом. Я могу понять это, любой хитт может… Галлигант — небольшая потеря, и его вдова Сэри не проливает лишних слез. Но дело в другом — Галлигант был одним из воевод хиттов и родичем моего отца. Они росли вместе. Галлигант был завистлив и подл, его не любили, но он был предан. Отец не может оставить безнаказанным его убийство… иначе возникнут неприятности… В конце концов ему придется покарать тебя, Блейд.

Странник, расположившись на ложе, играл с подаренным кинжалом. У оружия было изогнутое лезвие длиной восемь дюймов, острое, как бритва, и рукоять из полированного дерева.

— Как может твой отец наказать меня, Лисма?

Голубые глаза девушки неожиданно повлажнели, и по щеке скатилась слезинка. Все-таки она была женщиной… Но где-то в самой глубине ее глаз горела жестокость и таилась ненависть. И когда Лисма заговорила, голос ее был тверд.

— Тебя привяжут к столбу на вершине горы и оставят в пищу стервятникам. Это медленная и ужасная смерть… — Девушка покачала светловолосой головкой, потом протянула руку к кинжалу. — Я знаю, Блейд, ты променял мою любовь на месть Галлиганту, но не желаю тебе такой смерти. Вот почему я принесла кинжал.

Странник посмотрел на оружие, криво улыбнувшись.

— Ты думаешь, я воспользуюсь им?

— Если у тебя хватит мужества. Это лучше, чем стервятники.

Он кивнул.

— Да, согласен.

Лисма поднялась с табурета и шагнула к нему.

— Я сейчас уйду, Блейд, и больше мы не увидимся. Возможно, у меня будет твой ребенок… Но я надеюсь, что этого не случится, иначе мне придется убить его — даже если он в самом деле сын бога.

Блейд был потрясен. Он ждал чего угодно, но такое заявление…

— Почему ты хочешь убить наше дитя? — резко спросил он.

Голубые глаза девушки сузились, и от ее холодной улыбки дрожь пробежала по спине странника. Он чуть не позабыл, что она — дочь племени хиттов, и только потом — женщина.

— Я хотела понести ребенка от тебя, но меж нами не было любви — это одно. Потом ты заговорил о любви и я поверила тебе… полюбила тебя… и это — совсем другое! Но ты лгал, Блейд! Ты солгал мне и с моей помощью обманул отца! Я не хочу носить твое дитя. Прощай, Блейд, — она повернулась к двери. — Не забудь про нож.

Лисма ушла. Блейд сидел в задумчивости несколько минут — перед тем, как воспользоваться кинжалом. Но по-другому, чем предлагала Лисма.

Он выдрал длинный шест из деревянной рамы, служившей основанием его ложа, и примотал к нему рукоять кинжала полоской необработанной кожи. Получилось грубое копье.

Затем странник подбросил дров в очаг, а когда они хорошо разгорелись, добавил сырых веток и покинул хижину. Как обычно, дул сильный северный ветер; до заката оставалось около часа. Блейд подошел к каменной стенке на краю утеса, сложенной из валунов, и бросил взгляд на юг. Неподалеку пролетел человек-птица, окинув его внимательными суровыми глазами; затем крылатый исчез за дальним краем утеса.

На юге, за горными хребтами, тянулось побережье, изрезанное бухтами и заливами, с песчаными и галечными пляжами, полого спускавшимися к воде. Блейд знал, что там еще лежат трупы павших в битве, а также их доспехи и оружие; хитты обычно не хоронили своих воинов. Если он сумеет пробраться на берег, то получит шанс… Но уходить нужно прямо сейчас! В любой момент Кровавый Топор может перейти от размышлений к делу.

Работать придется в темноте. Неприятная перспектива, но ничего не поделаешь. Ждать еще день нельзя, придется рискнуть… Он поднимется на воздушном шаре, и неизвестно, к чему приведет это путешествие… Блейд снова взглянул на горные пики, пламенеющие ледяным серебром в надвигающихся сумерках, и пошел обратно к хижине. Ожидание бесполезно и опасно. Он двинется в путь, полагаясь на свою удачу.

Когда солнце село, дверца люка с легким шорохом откинулась на кожаных петлях. Блейд почувствовал стеснение в груди и затаил вздох. Неужели пришли за ним? Он потянулся к самодельному копью. Если казнь назначена на этот вечер, ему остается только подороже продать свою жизнь — иначе, связанный и беспомощный, он станет добычей стервятников.