Резонансы мужества - [16]

– А как тебя зовут?

Тот, посмотрев на отца, кивающего ему головой, ответил:

– Меня зовут Сережа Федун, мне пять лет, – выдал он, видимо, подготовленную заранее фразу.

– А меня зовут Григорий Николаевич, дядя Гриша, – ответил Сомов, глядя на светящихся от радости родителей, – вот и познакомились.

Они еще немного поговорили.

– Выздоравливайте, – произнес напоследок отец парня.

Сомов вернулся к себе в палату. «Меня зовут Сережа Федун, Сережа Федун, Федун», – как-то ненавязчиво крутилась в голове фраза, произнесенная мальчишкой, – «Федун, Федун. Где-то мне встречалась эта непростая фамилия?».

Все еще гудевшая голова упрямо не хотела трудиться. Только к вечеру Сомов вспомнил:

– Ну, конечно! Федун. Фамилия была в списке, который раздобыл Виктор Петрович, – радовался своему открытию Григорий.

Несколько дней он с нетерпением, с какой-то детской надеждой ожидал прихода своих новых знакомых. Григорий понимал наивность мысли, что будто бы эти люди могли как-то быть связаны с тем самым человеком в далеких военных годах.

«Федун – не такая уж и редкая фамилия», – думал Сомов, где-то в глубине души надеясь, что это все же какая-то ниточка в расследовании, длившемся уже более девяти месяцев.

Все чаще и чаще он стал задумываться, что все, что происходит вокруг, случается с каждым из людей – не случайно. Надежда на эту неслучайность, которая несколько недель назад смилостивилась над маленьким мальчиком Сережей, которая, быть может, проявит милость и в отношении его самого, согревала сердце и душу молодого журналиста. Дни, которые начали казаться бесконечно длинными, после того как Сомов пошел на поправку, стали тянуться еще медленнее. Он не мог дождаться прихода семьи Федунов.

Но первым после небольшого открытия и забрезжившей надежды, в палате Григория, появился Виктор Петрович. Кретов уже приходил проведать, как он говорил, «нашего героя».

– Григорий Николаевич, категорически вас приветствую, – громко произнес полковник, взглядом окинув палату и убедившись, что он никого не потревожил своим шумным визитом.

– Добрый, добрый день, Виктор Петрович, – ответил Григорий, поднимаясь. Ходить он начал уже дней десять-двенадцать назад и сейчас был рад приходу своего товарища, еще одной возможности вырваться из стен палаты.

Немного пройдя по коридору, Григорий с Кретовым присели на диван, стоявший в рекреации отделения. Григорий решительно начал разговор:

– Виктор Петрович, вы помните те выписки, что сделали по истории оружейного завода в Ижевске?

Кретов немного задумавшись, закачал головой:

– Да, да, в целом, помню.

– Фамилия – Федун, ведь она не почудилась мне там? Ведь была?

– Гриша, конечно, помню. И фамилия эта там была.

Сомов продолжал:

– Представляете, Виктор Петрович, тот мальчишка на перекрестке, его тоже зовут Федун! Как вам! Может быть, они родственники, и тот Федун, из Ижевска – его дед или прадед.

– Все может быть, – поддержал Кретов, которому даже пришлось сейчас интонацией немного успокаивать своего молодого друга.

Они еще немного пообщались, пройдясь по короткому больничному коридору. Уходя, Виктор Петрович заметил:

– Вот, Григорий Николаевич, и ты попал в обойму этого невероятного духовного резонанса. Кто-то его запустил, а ты откликнулся на этот невидимый духовный призыв. У духовной жизни свои законы… Не скучай.

Посмотрим, что расскажут твои Федуны. Держи меня в курсе.

Обнявшись, мужчины простились.

Через день другой Григория вновь навестил отец Сережи Федуна. Иван, так звали молодого мужчину, появлялся всегда поздно вечером, в самом конце времени, которое в распорядке работы больницы значилось как «Время посещений».

Григорий протянул руку Федуну, стремительно соскочив с постели.

– Добрый вечер, – опережая Григория, произнес гость, – как ваше самочувствие?

– Иван, привет! Давай уже на «ты». Ты, наверное, после работы всегда ко мне заезжаешь?

– Ну, да, – сконфужено ответил Федун.

Сомов улыбаясь, дал понять, что все нормально и похлопал молодого человека по плечу. Ему не терпелось задать вопрос, волновавший его последние несколько дней. Мужчины вышли в коридор.

– Иван, скажи, пожалуйста, твой дедушка или отец работали в годы войны на оружейном заводе в Ижевске?

– Бабушка.

– В смысле? – не сразу понял Григорий, в чем дело, в упор, глядя на Федуна, – бабушка что?

– Бабушка была мобилизована в первые дни войны. Оставила институт и работала до конца войны в Ижевске, – сказал Иван, чеканя каждое слово, – Тамара Григорьевна Федун.

– Вот так поворот!

Молодые люди сидели на диване, несколько мгновений молча глядя друг на друга. «Неожиданный поворот. Посмотрим, что будет дальше», – пронеслось в голове журналиста.

– За время работы на заводе бабушку наградили орденом «Знак Почета» и медалью. Она была лучшим токарем на заводе. После Победы почти сразу вернулась в Москву, закончила институт. К сожалению, Тамара Григорьевна умерла три года назад.

– А кто-то остался из ее старых подруг? – в самом конце беседы спросил Григорий.

– Да, ты знаешь есть. Ее лучшая подруга – бабушка Таня, Татьяна Ильинична Сегаль. Она работала с бабушкой в Ижевске, после этого вместе с ней перебралась в столицу. Они были очень дружны до последних дней. Я поговорю с ней.