Резкое похолодание - [9]
Как правило, оно верное.
— А где твой дом? — спросил он.
— Козьи Болота…
— Чего?!
— Улица Спиридоновка, — поправился я, — дом двадцать шесть, второй этаж, квартиру не скажу…
Еще произнося адрес, я с облегчением понял, что нащупал, поймал наконец это выскользнувшее, оставившее во мне тревожную пустоту «что-то». Да, я действительно упустил одну очень важную деталь: я ведь понятия не имел, как идти домой.
Я прекрасно помнил, как он выглядит снаружи — извилистый мой, несимметрично-гэобразный, грязно-желтый дом в шесть этажей. С аркой. Во внутреннем дворике, если войти в эту арку. — небольшой сад. Тропинки из камушков — зимой их не видно под снегом, малюсенькие клумбы — на зиму их прикрывают полиэтиленом и картоном, деревянные скворечники, в которых никогда не живут скворцы, нити засохшего плюща, тянущиеся от дерева к дереву… И по стене тоже вьется плющ, аж до третьего этажа…
Ту часть улицы, на которой стоит мой дом, я тоже прекрасно помнил. Я видел все это очень четко — как на фотографии… Только вот где искать эту фотографию, я не знал.
— Ты дорогу помнишь? — спросил он, точно прочтя мои мысли.
— Нет.
— Ты что, первый раз сегодня из дома вышел?
— Да, — соврал я.
На самом деле — второй. До этого я уже выходил — давно, очень давно… Но мне вовсе не улыбалось откровенничать на эту тему с первым встречным.
— Ну ты даешь! — он оглядел меня с ног до головы с явным чувством превосходства. — Не-е, так нельзя. Как же без тренировок? Я вот делаю вылазки. Раз в неделю — обязательно. Волю в кулак — и… Свой район надо знать — я так считаю. Потом тогда, если что, не пропадешь. Если что, знаешь хотя бы куда…
— Если — что? — переспросил я.
— А?
— Ты говоришь: «если что». Это ты о чем?
— Не, ну я так… Ну, мало ли… Вдруг что случится: выселят там или еще что… Всякое бывает — от сумы да от тюрьмы, как говорится… Ладно. Ты постой пока здесь, не уходи. Я тебе сейчас карту принесу. А то заблудишься.
Он скрылся в квартире, оставив входную дверь чуть приоткрытой. Из щели сочился слабый электрический свет — и еще неразборчивые голоса и смех. Я зажмурился, пытаясь различить в этом гомоне ее смех, ее голос, — но она молчала. У меня вдруг заныло сердце, так сильно, что стало трудно дышать. Хоть бы она что-нибудь говорила. Хоть бы услышать еще раз…
Он снова вышел ко мне с какой-то картонкой в одной руке и ключами — кажется, от машины — в другой. На картонке был нарисован паук с идеально круглым животом и спутанными разноцветными лапами.
— Так, держи… Это — карта подземелья. Карты города я не нашел — но у моего в машине должен быть атлас дорог… Да, атлас подойдет. Том более там еще в конце список улиц — короче, все что хочешь можно найти. Я сейчас сбегаю принесу.
— На улицу?!
— Угу.
Он засеменил вниз по ступенькам. Хлопнула входная дверь — он действительно выскочил на улицу. Я как-то сразу простил ему побои и плохой прием. Я вот… Я бы никогда не вышел из дома, чтобы оказать кому-то услугу. А этот — из-за какой-то там карты…
— Тебе что, совсем не страшно выходить? — спросил я, когда он вернулся.
— Теперь уже нет. Просто слегка не по себе — ну, самую малость, — и все.
Я еще раз внимательно на него посмотрел. Что за чертовщина? Он совсем не походил на отчаянного смельчака, усилием воли победившего свою природу. Он был туповат, хамоват, по-подростковому неуравновешен, вернее, как-то неприятно разболтан: от вялого, сонливого оцепенения в считанные секунды переходил к нелепой, суетливой активности — и обратно. Словом, абсолютно ничего героического в нем не было. Но: он на моих глазах сделал то, что сделал, — совершенно спокойно, как ни в чем не бывало, без паники и дрожи, вышел на улицу и вернулся обратно. Что отличало его от меня?…
Любопытство вернулось.
В первую очередь, его отличало от меня то, что он был страшен. Действительно страшен. Возможно, он таким и родился — рождаются же время от времени уроды! — и все же чутье подсказывало мне, что его внешность была, так сказать, благоприобретенной. И что она имела какое-то отношение к этому самому пожару, которого никогда не было.
Когда-то кто-то за что-то его изуродовал… Кто? За что?
Да, любопытство вернулось. Или я просто оттягивал свой уход?…
— Кто тебя так? — я выразительно покосился на его лицо.
— Как?
— Я имею в виду — кто это с тобой сделал?
— Что — это? — он озадаченно заозирался, оглядел свои руки и ноги и непонимающе уставился на меня.
Неужели действительно не понимает?
— Твое лицо… — я уже десять раз пожалел, что затеял это разговор, но идти на попятную тоже было неловко. — Оно такое… ну, ты ведь знаешь…
Он вдруг засмеялся. Веселым таким, искренним смехом. Как будто я удачно пошутил — нет, даже не так: как будто я поскользнулся на банановой кожуре.
— А ты… ты… на себя-то посмотри, — заливался он. — Красавец!.. Ты себя в зеркале вообще видел?
От его слов у меня вдруг с новой силой заныло лицо — как будто от удара.
— Не видел. У меня в доме все зеркала завешены. Человек умер.
— Старик?
— Старик. А ты откуда?…
— По тебе видно.
— А, ну да, конечно… Что, пока заметно?
— Заметно. Хочешь, зеркало притащу?
— Нет, — быстро сказал я. — Да.
— Так я не понял: нести зеркало?
«Лисьи Броды» – новый роман Анны Старобинец, приключенческий мистический триллер про затерянное на русско-маньчжурской границе проклятое место, в котором китайские лисы-оборотни встречаются с советскими офицерами, а беглые зэки – с даосом, владеющим тайной бессмертия. Захватывающее и страшное путешествие в сердце тьмы, где каждый находит то, что он заслужил: кто-то – любовь, иные – смерть, и абсолютно все – свою единственно верную, предначертанную то ли богом, то ли чертом судьбу.
Ожидание ребенка обычно связано с надеждами и радостными хлопотами. Но если у малыша несовместимый с жизнью диагноз, все иначе. Матери предстоит решить, прервать или доносить такую беременность, – и пройти тяжелый путь, какой бы выбор она ни сделала. Как вести себя женщине, чтобы горе не сломило ее? Как быть ее семье? И что могут сделать для них врачи и общество?В своей автобиографической книге Анна Старобинец с поразительным мужеством рассказывает собственную историю. “Посмотри на него” – это не только честный и открытый разговор на невероятно сложную тему.
Анну Старобинец называли «русским Стивеном Кингом», «русским Нилом Гейманом» и «русским Оруэллом». Но это писатель попросту особенный. С лучшей, возможно, фантазией во всей нынешней русской беллетристике. С уникальным чутьем на фобии, мании, болевые точки. И с почти экстрасенсорным умением находить в обыденном мире бреши, из которых тянет сквознячком страшноватого чуда. «Икарова железа» – это семь захватывающих историй про меняющуюся реальность. В этой реальности можно, сделав простенькую операцию, стать примерным семьянином, но ненароком потерять душу.
«Убежище 3/9» – остросюжетный метафизический триллер, многоуровневая фантасмагория, в которой герои из будничной жизни внезапно попадают в жутковатый сказочный мир. Любое действие, произведенное в каждом из этих миров, зловещим эхом отзывается в другом – в подобных обстоятельствах конец света становится по-настоящему реален и страшен.Жанровый эксперимент, на который пошла Анна Старобинец, не имеет аналогов в русской литературе.
В повестях и рассказах Анны Старобинец обыкновенная жизнь совершенно обыкновенных людей неожиданно поворачивается к читателю своей мистической пугающей изнанкой. Параллельные миры, страшные тайны, домовые – все переплетено и оставляет ощущение какой-то недосказанности. Анну Старобинец смело можно назвать отечественным Стивеном Кингом.
После Великого Сокращения настала новая эра. Родился Живущий: человечество превратилось в единый, постоянно воспроизводящий себя организм. «Число Живущего неизменно», — так сказано в Книге Жизни.Живущий равен трем миллиардам — ни больше, ни меньше. Живущий счастлив. Живущий всеблаг. Живущий бессмертен… Ты тоже бессмертен. Живущий создал для тебя новый мир. В этом мире не важно, кто твой биологический предок — важно, кем ты был в прошлой жизни, до Паузы. В этом мире нет стран, городов и границ, религий и наций, войн и террора.
Сердце прекрасной балерины Малин разбито изменой любимого. Пытаясь залечить душевные раны, она отдается творческому вдохновению… И все же в глубине души она мечтает о тихой пристани, надежном мужском плече. Но кто ее судьба — друг, который любит и ждет ее уже много лет, или таинственный незнакомец, внезапно появившийся в ее жизни?