Резидент - [9]

Время было позднее. Автосалон закрывался. В тот момент, когда я подходил к нему, то заметил, что с территории выезжает знакомый «БМВ». Автомобиль до такой степени был похож на тот, что присутствовал в месте смерти связного, что это обстоятельство лишний раз наводило на мысль о том, что я действую в правильном направлении. Покрутившись еще какое-то время и внимательно изучив объект, не забыв для себя отметить, что ничего примечательного пока почерпнуть не смогу, я отправился отдыхать к себе в отель. Я прекрасно понимал, что завтра мне понадобятся все мои силы. А, что может поспособствовать их восстановлению? Конечно же — плотный ужин и восьмичасовой сон.

Таким образом до номера я добрался без приключений, предварительно подкрепив силы в местном ресторане и повалившись на кровать, отправился в сказочное царство Морфея. Ночь прошла спокойно. Проснулся я бодрым и готовым действовать.

— Ну, что ж, «Барон», — произнес я вслух, — пора немного навести шороху в этом осином гнезде, — и весело улыбаясь, вышел из номера.

Прибыв к открытию магазина, я проследовал внутрь и, представившись торговым представителем из Тверской области, попросил пропустить меня к хозяину автосалона. Его кабинет располагался на третьем этаже. В приемной сидела ослепительной красоты секретарша. На миг я просто застыл на месте, не в силах оторвать от нее глаз. Однако пересилив волнение, я, поперхнувшись, определил цель своего визита, сообщив, что имею намерение завести деловые связи с Питерскими предпринимателями относительно взаимовыгодной торговли автомашинами. В следующий момент она произнесла таким милым голосом: «Господин Туркаев занят, через несколько минут он сможет Вас принять», — что в моей голове невольно родились стихи:

О, Ангел! Нет, скорей Богиня!

Спустившаяся к нам с небес,

В миру ты будь, моя Княгиня,

Существованья интерес.

Тебе готов я поклоняться,

Мой сладок сделался удел.

В мечтах в тебя я стал влюбляться,

С тех пор, как облик лишь узрел.

Ты воплощаешь смысл жизни,

На радость счастье создана,

Тебе готов отдать полжизни,

И в общем, гибель не страшна!

Ты так прекрасна, что нет силы,

Очарованье передать пером,

И представляя образ милый,

В мечтаньях уплывать притом!

Твой голос, так ласкает сердце,

Как летний легкий ветерок,

Глаза поманят, словно в детство,

Напомнят про любви урок!

Улыбка просто очарует,

Во взгляде можно утонуть,

Густые волосы волнуют,

В объятьях хочется заснуть!

Действительно, подобной красоты никогда ранее мне в своей жизни видеть не приходилось, хотя, если быть честным, повидал я немало. Сев ожидать в приемной, я украдкой принялся разглядывать объект своего вожделения. На вид ей было не более двадцати пяти лет. Ее большие невинные синие с отливами глазки словно светились теплом добротой и ангельской нежностью. Подвижный коралловый ротик также подчеркивал ее миловидность. Густые элегантно спадающие на лоб вьющиеся каштановые волосы, она захватила сзади в «хвост» и украсила красной лентой. Среди женщин, одетых в серый строгий костюм, она была единственной, которая могла похвастаться таким ярким украшением. В лице ее все еще таилось что-то наивное и детское, и, несмотря на ее яркую женственность, щеки ее иной раз наводили на мысль о двенадцатилетней девочке, сияющие глаза — о девятилетней, а изгиб рта — о пятилетней крошке. Ее лицо — овальное лицо красивой молодой женщины — такой божественной чистоты и свежести, что невольно глядя на него рождалась мысль, что перед тобой находится Ангел — поразительной невинности — казавшийся существом воистину неземным. Она была невысока ростом, но казалась высокой — так строен был ее стан. Она была смугла, но нетрудно было догадаться, что днем у ее кожи появлялся чудесный золотистый оттенок. Маленькие восхитительные ножки удобно помещались в узких изящных туфельках на невысоком каблучке и виднелись из-под чуть выше обычного — для строгих костюмов — укороченной юбочки, что само по себе ничуть не оттеняло впечатления о ее исключительной безгрешности, а напротив, добавляло ей непревзойденную волшебную привлекательность.

Мои возвышенные помыслы были прерваны серой действительностью. Дверь кабинета открылась, из нее вышел мужчина в сопровождении хозяина автосалона. Проводив гостя до входной двери в приемную, Туркаев, возвращаясь, обратил внимание на меня и, узнав о цели моего визита, предложил пройти сразу к нему. Не буду останавливаться на том, что во владельце автосалона я сразу же признал человека, стрелявшего в Александра Карелина, однако, я прибыл сюда не за вендеттой, а продолжал продвигаться к разгадке: кто же все-таки набрался наглости и имеет жгучее желание стащить государственную валюту? Я был уверен, что во время убийства, Туркаев меня не видел, так как он с такой поспешностью покидал место преступления, что ни разу не оглянулся.

Когда мы взаимно друг другу представились, я сел на предложенный стул — напротив стола своего собеседника. Что же был за человек Олег Туркаев? На вид ему можно дать около тридцати лет. Имея довольно приятную внешность, он вместе с тем производил впечатление человека властного, честолюбивого, не лишенного желания подминать под себя других. Для этого он обладал всеми возможностями. Его атлетическая фигура, сочетавшаяся с ростом между высоким и средним, ясно давала понять, что «шутки» с подобным человеком бесспорно закончатся плохо. Короткая стрижка, не скрывающая лица: с метающими молнии пепельными глазами и улыбкой, открывающей блистательный верхний ряд полностью золотых зубов, наводили на мысль, что этот человек — в своем славном прошлом — не был лишен удовольствия посетить места лишений свободы. Одет он был шикарно. Дорогой с отливами серый костюм удачно гармонировал с вышитой серебром розовой рубашкой. Под мышкой справа угадывались очертания оперативной кобуры, предназначенной, как мне почему-то показалось, для ношения огнестрельного оружия.