Режиссер и актеры. Как снимать хорошее кино, работая вместе - [25]

Когда актер теряет веру в процесс, он начинает форсировать, переигрывать, разоблачать себя или пытаться дотянуться до мыслей и чувств персонажа. Он выглядит как актер, и зрители дистанцируются от него и истории, которую он играет.

Ранее приведенная цитата Траволты наводит на мысль, что множество режиссеров понятия не имеют о важности движения от момента к моменту и даже не представляют, как оно выглядит. Было бы смешно думать, что этому можно научиться по книге. Но я хочу немного приоткрыть ваш разум, вызвать желание изучать вопрос дальше и подготовить вас к мысли, что ради такой работы можно чем-то пожертвовать.

Режиссер может помочь артисту довериться его связи с моментом. Меня всегда восхищали статьи, описывавшие первую встречу Квентина Тарантино и Джона Траволты, которая вылилась в роль Траволты в «Криминальном чтиве» и в его возврат к творческому и кассовому успеху и признанию критиков. Оба они описывали эту встречу публично, и я рассматриваю ее как образец творческого потенциала отношений «актер — режиссер». Тарантино засыпал Траволту детальным знанием каждой мелочи о его карьере и ошеломил своим энтузиазмом насчет его таланта актера. «А потом, — говорит Траволта, — Квентин мне все высказал. Он сказал: “Что ты сделал? Разве ты не помнишь, что Полин Кейл[33] о тебе сказала? Что о тебе говорил Трюффо? Разве ты не знаешь, что значишь для американского кино? Джон, что ты сделал?” Меня это ранило — и зацепило. Он мне сказал, что я подавал надежды, как никто другой… Я был опустошен. Но также я подумал: “Боже, я должно быть был чертовски хорошим актером!”»

Режиссер в этом случае сделал три вещи: 1) он дал актеру понять, что он видит его, настоящего, его внутреннюю суть и блестящий талант; 2) он показал актеру, что знает разницу между работой, которая имеет связь с внутренним стержнем, и той, которая не имеет; 3) он продемонстрировал, что предан этому стержню и своему тоже. Такой вид общения актера и режиссера (конечно, только пока это идет от сердца и искренне, а не просто голливудский набор слов в стиле «люблю тебя, зайчик») может помочь актеру «подключиться» к своим внутренним ресурсам и дать ему свободу доверять мгновению и не играть. Он может дать ему полную уверенность в себе.

Джек Леммон[34] в передаче «Биография» на канале A&E дает еще одну подсказку, как режиссер может помочь актеру. Он рассказывает об опыте работы с Джорджем Кьюкором[35], который все время просил его перестать «играть». Леммон попытался исполнить просьбу, но режиссер продолжал увещевать и умолять его делать меньше. «Я не могу меньше, — рыкнул в ответ Леммон, — если я стану делать меньше, я ж вообще ничего делать не буду!» Кьюкор ответил: «Вот этого я и хочу!»

Движение от одного момента к другому теряется, как только актер «что-либо напускает» — моя учительница Джин Шелтон называет это «лакировкой». Слово «лакировка» родственно «лаку» — масляному слою, который лежит поверх чего-либо и не связывается органическим путем. Это означает игру манеры или подделку эмоций — попытку уложить поведение или чувства поверх реплик вместо того, чтобы доверять подготовке и позволить словам всплыть и самим вылиться из каких бы то ни было порывов и эмоций, вызванных подготовкой.

«Дети и собаки — лучшие актеры, потому что они вообще не играют».

Хелен Миррен[36]

Актер, находящийся «в моменте» обдумывает реальные мысли и испытывает реальные чувства прямо перед нами. Идея эта крайне радикальна. Ведь, в конце концов, он же играет роль, не так ли? Так что разве это не значит, что он должен размышлять над мыслями персонажа и испытывать чувства персонажа?

Не совсем. Я приглашаю вас позволить героям иметь подсознание — и даже свободу воли (по крайней мере, столько, сколько в распоряжении каждого из нас).

Невозможно взять и решить играть персонажа, чье подсознание делает так-то и так-то. Вы не можете принимать осознанный выбор относительно того, что происходит у вас в подсознании: его по определению нельзя понять и контролировать. Так что актер должен позволить персонажу одолжить у него подсознание. Тогда жизнь прорвется сквозь строки и актер сможет стать проводником между миром сказанного и миром несказанного — миром внутренним.

Вспомните айсберг. Говорят, что мы видим только десять процентов — остальные девяносто скрыты под водой. Люди устроены так же; слова, что они произносят, выражают только десять процентов того, что с ними происходит, о чем они думают, что чувствуют и делают. Оставшиеся девяносто процентов — это внутренний мир. Для того чтобы получить полноценного героя, нам нужно добраться до этого внутреннего мира.

Поднимая вопрос свободы воли, я не хочу начинать философский спор. Давая персонажу свободу воли, вы позволяете ему выбирать, ошибаться, побеждать и проигрывать, пока мы наблюдаем. Актер ведет себя согласно моменту, а не сообщает нам преждевременно, что персонаж ошибся или выбрал, выиграл или проиграл. И это совсем не обязательно значит, что персонаж знает, что делает; его действия могут исходить из подсознания, быть безотчетными. Это значит, что персонаж произносит реплику или движется в определенный момент потому, что таков его порыв или нужда, а не потому, что актер выучил реплику и отработал блокинг.