Резерв высоты - [119]

Лишь к вечеру Фадеев немного пришел в себя и с какой-то яростью занялся делами. На вопросы друзей отвечал односложно, такой новостью не хотелось делиться ни с кем.

Вечером Вика и Сергей, подрулив к Фадееву с разных сторон, взяли его под локти:

— С приездом, Толя!

Фадеев, грустно улыбнувшись, ответил:

— Спасибо, ребята. — Подумав немного, добавил: — Вам привет от Нины.

— Как она там? — заинтересовалась Вика.

Анатолий не успел ответить — его вызывал командир полка.

— Ребята, извините, — сказал Анатолий, — вернусь — поговорим.

Только вошел Фадеев в класс, как все встали. Анатолий обернулся: следом за ним шел командир полка.

— Садитесь, товарищи, — сказал Давыдов и перешел к делу: — Получен приказ о подготовке нашего полка к отлету под Мурманск. Штурман сейчас раздаст полетные карты, по одному комплекту на эскадрилью, для изучения района предстоящих боевых действий. Есть вопросы? Нет? Желаю успехов!

Летчики склонились над картами. Как же там, воевать? Идет ноябрь. В Мурманске скоро наступит полярная ночь. Как быть тем, кто ни разу не летал ночью?

А через день всех заместителей командиров эскадрилий вызвали к штурману полка, где представитель штаба Военно-Воздушных Сил вручил им полетные карты. Анатолий взглянул на карту, и стало ясно: им предстояло лететь не на север, а в знакомые места — на Волгу, Сталинград. Штурман поставил задачу: срочно подготовить для каждого летчика карту с маршрутом.

— Для начала сделайте по одному экземпляру, — сказал штурман.

Анатолий не обладал красивым почерком и карту, как правило, оформлял не лучшим образом, но что делать — приказ есть приказ. Когда карта была готова, Анатолий не удивился, что она не произвела на штурмана хорошего впечатления.

— Ты хоть бы написал как следует, не поймут твои летчики, — сердито сказал штурман.

— Товарищ капитан, я сейчас приглашу кого-нибудь из ребят на помощь, предложил Фадеев.

— Я тебе приглашу, сам делай! — приказал штурман.

— Есть, — тяжело вздохнув, Анатолий продолжал работу. Постепенно приспособился. Дело пошло быстрей и качественнее. Добрая половина карт получилась сосем неплохо.

На подготовку к полету Давыдов отвел полчаса, и вскоре полк стартовал в западном направлении. Пролетев километров пятьдесят, командир полка изменил курс, повернул на юг.

Заняв своим звеном место в строю эскадрильи, Фадеев критически осматривал ведомых, но придраться было не к чему: все выдерживали свои места, а судя по спокойным и уверенным действиям, отлично владели самолетом и были готовы к решительным схваткам с врагом…

Анатолий вспомнил полет на фронт в сорок первом — почти тот же маршрут, тройка сержантов на самолетах ЛаГГ-3. Овечкин и Гончаров тогда, боясь оторваться, близко прижимались к нему, малейший шорох наушниках воспринимали как команду. Когда Фадеев накренял самолет в ту или иную сторону, ведомые шарахались, как воробьи, разлетаясь в разные стороны. Прошел год, многое пережито за это время. И теперь рядом с ним не желторотые птенцы, а настоящие орлы! Да и сам он стал совсем другим. Анатолий окинул взглядом «лавочкина» — великолепный самолет! Сколько ума, таланта, титанического труда вложено в него советскими авиационными специалистами! В труднейших условиях войны создать такой самолет — это подвиг! Осматривая кабину, он останавливал взгляд на новых приборах управления самолетом, мотором, оружием. Отличный мотор, хорошие маневренные качества, скорость! Теперь дело было за ним, Фадеевым.

Было очевидно, что под Сталинград их направляют не случайно, там должны развернуться большие события.

Вскоре давыдовцы произвели посадку на промежуточном аэродроме. Дозаправившись, полетели дальше. И чем ближе они подлетали к Сталинграду, тем полнее осознавал Фадеев неизбежность смертельных схваток с фашистами.

Что ожидает его и товарищей? Августовские и сентябрьские воздушные бои показали, что враг силен, очень силен! Но ведь и они чему-то научились за этот год, и самолеты у них стали совершенными, и число их значительно увеличилось…

В это время Анатолий заметил сигнал комэска. Соблюдая радиомолчание, Богданов резко покачал крыльями: «Внимание!» Затем двумя покачиваниями крыла вправо перестроил эскадрилью в правый пеленг и первый пошел на посадку. Вскоре уже весь полк сидел на том же аэродроме, который они оставили более двух месяцев назад. За боевыми самолетам приземлились транспортные, доставив технический состав полка.

Давыдов построил полк, не спеша прошел вдоль строя, внимательно вглядываясь в лица. Собравшись с мыслями, сказал:

— Товарищи! Мы вернулись к стенам этого дорогого сердцу каждого советского человека города на Волге. Мы допустили сюда фашистов, и мы должны их выбить отсюда или похоронить здесь навсегда!

В глубокой тишине слушали воины слова своего командира. Это был именно тот момент, когда каждое слово доходило до сердца каждого летчика, техника, всего личного состава.

— Товарищи, многие из вас, как говорится, на собственном опыте испытали тяжесть боев в небе Сталинграда. Учтите свои промахи и сделайте из них правильные выводы. Объясните причины своих неудач тем, кто еще не имеет боевого опыта. Старшие товарищи, подайте пример в бою младшим. Враг уже не тот, да и мы стали другими — более сильными духом. Мы готовы выполнить свой долг перед Родиной. Завтра мы вступим в строй действующих полков. Предупреждаю, нас ждут тяжелые, изнурительные бои, но мужества, смелости нам не занимать, готовности драться за Родину до последнего дыхания — тоже. Нам пока не всегда хватает умения и организованности, трудолюбия на земле и в воздухе, а ведь победа в воздушном бою куется на земле. За дело, товарищи! Успехов вам — во славу нашей любимой Родины! Ура, товарищи!