Резчик. Том 6 - [10]

Следующим утром я первым делом поговорил с посыльным, но ситуация яснее не стала. Он толком ничего не знал и ссылался на пару стражников, которым не повезло. Пришлось набросать короткое письмо для барона, скрепив его герцогской печатью. Парень принял послание как важнейшее в жизни задание и умчался в сторону города. Надеюсь, от слабости он не свалится с лошади и не свернёт себе шею. Это будет очень смешно и печально одновременно. А стражников мы похоронили как подобает. Выложили круг из камней, и я использовал огненный жезл Морра, чтобы сжечь тела.

Пока я решал дела с посыльным и телами стражников, проснулась Кифа и решила выяснить, что же происходило ночью. Только её вопросы никто не понимал, поэтому она махнула на асверов рукой, решив последить за тем, кто и как готовит завтрак, попутно стащив пару сырых яиц. Затем с большим интересом понаблюдала, как готовят лошадей к дороге. Было забавно наблюдать, как она двигается по лагерю и как асверы на это реагируют. У неё довольно длинное змеиное тело, и приходилось обходить Кифу стороной, чтобы не перешагивать. Она даже заглянула в гости к Клаудии, но разговора у них снова не получилось. В целом же, я заметил, что ей были любопытны разные занятия, начиная от того, как правильно ухаживать за оружием и заканчивая рецептом простой овощной похлёбки. Сами же асверы интереса у неё не вызывали, кроме Дианы и Ивейн, с которыми она умудрилась найти общий язык. Ну и Аш, которая на неё ворчала, но терпеливо слушала.

До деревни мы добирались два дня. Дорога подкачала, сильно нас замедлив. За холмами её практически не было, и иногда мы ехали очень медленно, чтобы не разбить колёса о камни. И чем ближе мы подъезжали, тем более угрюмыми становились асверы. В отряде Бальсы каждый воин выглядел как натянутая до предела тетива. Они разглядывали окрестности хмурыми взглядами, постоянно держа оружие под рукой. Под стать общему настроению к вечеру второго дня, когда до деревни оставалось совсем немного, пошёл лёгкий дождик, а небо закрыло тяжёлыми серыми тучами. Последний участок пути я решил проехать верхом, укрывшись дорожным плащом. Наконец впереди показались крыши домов из серой черепицы и знакомого жёлтого камыша. Бальса отправила вперёд три пары, чтобы проверили строения и территорию вокруг. Всего жилых домов было пять, плюс три большие хозяйственные постройки и общий амбар. Когда мы подъехали ближе, послышалось мычание коровы. Возле амбара показалась женщина в простом платье с деревянным ведёрком в руках.

— Что они говорят, — спросил я у Бальсы, не разобрав те намерения, которые передали разведчики.

— Там может быть опасно, — сказала она, жестом отправляя ещё две пары. — Четверо мужчин, пять женщин и… дети.

— Ну, дети — это логично и понятно, — заметил я.

Вокруг всего поселения тянулась невысокая околица из коротких и кривых жердей. На одну из них недалеко от ближайшего к дороге дома взлетел большой красный петух и громко закукарекал. Затем он с шумом слетел вниз, откуда послышалось недовольное кудахтанье. Вход в деревню представлял собой высокие двустворчатые ворота, смотревшиеся очень странно и неуместно. Но зачем их поставили, я понял довольно быстро, когда мы подъехали ближе. Под верхней перекладиной ворот висел очень примечательный символ: две четырехлучевые звезды, большая и малая, слившиеся вместе. Древний знак богини Лиам — звезда в восемь лучей. Это означало, что деревня находится под защитой богини, а околица отмечает границы, в которых распространяется её благодать. Такое увидеть в поселении, где живут асверы — это как увидеть знак демона Хрума над входом в храм Зиралла. Символ заметил не только я, но и Ивейн, поднявшая голову. А следом за ней и все остальные заинтересовались. И чувство пакостное появилось, когда мы через ворота проезжали.

Отправленные вперёд охотники успели вывести из домов трёх мужчин и двух женщин, с детьми. На всякий случай Бальса подала недвусмысленное и яркое намерение, что любой, кто вздумает сердить её, будет убит на месте. И сразу стало понятно, что так не понравилось охотникам. У всех жителей крошечной деревни были спилены рога. Их удалили так, что и пеньков не оставалось, лишь грубые шрамы. У мужчин эти шрамы были видны, а женщины носили платки на голове, закрывающие лоб.

— Кошачий ливер, — тихо произнёс я, не торопясь спешиваться. Почему-то захотелось отсюда уехать как можно быстрее.

— Ну да, ну да, — послышался сзади голос Рикарды. — Берси, скажи мне, есть у них проклятия?

— Нет, — отозвался я, всё же спрыгнув на землю и передав Ивейн поводья.

— Что-то я даже не подумала о таком, — сказала она, проходя ближе. — И, кажется, знаю, что за болезнь их постигла. Только она не в теле, а в головах. Ты! Иди сюда.

Рикарда ткнула пальцем в самого молодого парня, выглядящего лет на пятнадцать. Один из крепких мужчин-охотников Бальсы шагнул к нему, грубо взял за руку и вытащил вперёд. Глава гильдии осмотрела парня с ног до головы.

— Ты по своей воле отрёкся от Великой матери, своего рода и имени? — спросила Рикарда, говоря на языке людей. — Или старшие в роду не оставили тебе выбора?