Рейнджер - [118]

Да. Голос поставлен великолепно. Как она подчеркивает нужные слова! Поиграем. Хороший из меня озабоченный самец получается. Вот это я, хулиган! Куртку Кенары в сторону. Если бы я видел себя со стороны, то сам бы себе поверил. Рубашка тоже на ней лишняя.

— Не увлекайся.

Не бойся, сейчас у меня перед глазами не Кенара, а Ирина. Штаны многовековой девушки в сторону.

— Ты садист! Кенара — честный враг, а не эта сука.

Зато никакой похоти нет и в помине. Кстати, нельзя, чтобы она это почувствовала. Тогда шутка не получится. Я опрокинул эльфу на спину и пристроился рядом. А теперь начнем обработку твоего тела руками и губами. А чему ты удивляешься? Ты хорошо изображаешь страсть, но не верю. Зрачки не расширены, нет даже легкого покраснения кожи, про соски и все остальное я вообще говорить не стану. Кстати, под золотистыми волосами зеленоглазки обнаруживаются вполне милые ушки. Единственное отличие от человеческих — это то, что кончик хрящика слегка вытянут и заострен. Так, началось слегка учащенное сердцебиение. Работаем дальше. Ухты, и соски затвердели. Процесс пошел. Эла, я сейчас повторю твою шутку. Я — плагиатор. Конечно, ее конец будет другим. Ири… Тьфу, Кенара не сможет сделать того, что сделал я. Да и я не чувствую к ней того, что чувствовала Эла тогда ко мне. Все, пора заканчивать, а то на ее стоны сбегутся ребята. Я резко встал и посмотрел на раскрасневшуюся Кенару.

— Далв, что случилось? — спросила эльфа.

— Да я решил попробовать тебя из интереса. С ушастой у меня никогда любви не было. Теперь вижу, что зря я думал, что длинноухие красотки чего-то стоят. Портовые шлюхи человеческого рода гораздо лучше. Одевайся.

— Она тебя когда-нибудь убьет. Лично убьет, не поручая этого никому.

Или я ее убью. Зато веселее будет жить. Все равно эта повариха, прачка, временный ассенизатор и бегунья на длинные дистанции уже меня ненавидит. Как говорится, одной ненавистью больше, одной меньше — разница небольшая.

— Тебе жить.

Нам жить.

— Ротик открой, пожалуйста, очень тебя прошу, — присел я около одевшейся эльфы с ремнями в руках.

— Хорошо-то как, — потянулся Гил. — Завтра мы будем в седьмом поселке.

Да, завтра мой кнест будет закончен. С вампирами мы расстались еще неделю назад. Риордан, когда увидел их снаряжение, тихо выпал в осадок. Но в долгу не остался. Когда я узнал новости о буднях вампиров, сам немного удивился. Патриарх решил сделать из логова бхута полигон, и теперь там проходят обкатку обычные вампиры с целью стать высшими. Пока обходится без жертв, и из десяти претендентов двое уже сменили свой статус. Голова у Риордана варит. А кто бы в этом сомневался? Кстати, клыкастики забрали мой доспех, и я скинул изрядно надоевшую готику. Скромнее нужно быть, скромнее. Да и с Риорданом мы решили сделать маленький бизнес. Я дал ему информацию о камушках в логове бхута и наводку на самоцветный рудник. После всех этих презентов патриарх явно пожалел, что принял меня в клан Скалы раньше. Чем теперь он может отдариться по совокупности моих преступлений? Да ничем. Вру. В торжественной обстановке на моей груди появилась забавная татуировка. Ессно, потом была пьянка. Потом я пришел к рейнджерам, которых попросили на время из поселка, и пьянка опять набрала обороты. Никто меня ни о чем не спрашивал. Все и так все понимали. Кенара в это время находилась под присмотром двух клыкастиков, которым не повезло, и занималась озеленением леса. В честь праздника от стирки и готовки она была освобождена. Я даже налил ей кубок вина. Пусть ценит мою доброту. Не оценила — выплеснула мне в лицо. Странная она какая-то стала после моей невинной шутки. Хорошо, что эльфа не повелительница огня. Уголек из меня получился бы плохой, об этом ясно говорили ее глазищи.

— Давай спать, Гил, — сказал я и направился к своей палатке.

Жаль, что Добряк ничего не помнит. Очнулся утром около Закрытого леса. Рядом вепрь и друид, который послал его очень далеко. Друид послал. К нам послал. Не понял?

— А почему, собственно говоря, мы плачем? — поинтересовался я у Кенары.

Зря. Она вообще захлебнулась слезами. Не зря. Мой план сработал. Демонстративное нежелание узнавать у нее что-либо принесло свои плоды. Все редкие и осторожные попытки эльфы осведомиться о своей судьбе как у меня, так и у других членов карательного отряда вызывали лишь недоумение, перемешанное с жалостью. И что ты такая дура? Привезем тебя к мангусту. Выпотрошат там твою прелестную головку — и будьте добры на костер. Не любят рейнджеры слуг Проклятого.

— Меня казнят? — всхлипывая, спросила Кенара.

— А как ты думаешь, что делают со слугами Темного? — поинтересовался я.

Кулачки эльфы сжались, глаза засверкали, а слезы моментально высохли.

— Я никогда не служила Проклятому, — выкрикнула Кенара.

— Мне это не интересно, — ответил я. — Ты была в черном караване. Ты участвовала со своими телохранителями в бою. Ты атаковала карательный отряд. Ты сбежала. Ты атаковала меня и моих друзей, когда мы вас догнали. Твои спутники мертвы, а ты еще жива. Цени это, а не думай о своем незавидном будущем.

— Я… я… я не могу ничего сказать, но я не прислужница Проклятого, и мои спутники тоже к черноте не имеют ни малейшего отношения, — тихо сказала Кенара.