Рейх. История германской империи - [36]

По мнению Каутского, во всех предвоенных дипломатических кризисах «Вильгельм всякий раз, когда нужно было превратить угрозу в действительность, трусил и оставлял на произвол судьбы тех, кому обещал свою защиту. Так, в решительный момент оставил он султана Марокко и особенно позорно буров. Последнее вело лишь к тому, что к ненависти против Германии присоединилось еще и презрение».

30 июня 1914 года германский посол в Вене фон Чиршки докладывал Вильгельму: «Граф Бертольд (австрийский министр иностранных дел. – Б. С.) сказал мне сегодня, что по всем имеющимся признакам нити заговора, жертвой которого пал эрцгерцог, сходятся в Белграде. Дело было так хорошо задумано, что для выполнения преступления умышленно были подысканы совсем молодые люди, к которым могут быть применены только более мягкие меры наказания («Надо надеяться, что не будут», – прокомментировал на полях кайзер. – Б. С.). Министр с горечью отзывался о сербских замыслах.

Здесь, даже со стороны серьезных людей, я неоднократно слышу пожелание, что нужно раз и навсегда («Теперь или никогда», – добавил Вильгельм. – Б. С.) основательно свести счеты с сербами. Надо прежде всего предъявить Сербии ряд требований и, если она их не примет, действовать энергично. Я пользуюсь всяким поводом, чтобы сдержанно, но весьма настоятельно и серьезно предостеречь от необдуманных шагов («Кто его уполномочил на это? – возмутился кайзер. – Это его совершенно не касается, так как это исключительно дело Австрии, думать о соответствующих шагах. После скажут, когда дело пойдет скверно: Германия не хотела!! Пусть Чиршки соблаговолит оставить этот вздор! С сербами нужно покончить, и именно сейчас!» – Б. С).

Прежде всего нужно себе уяснить, чего именно хотят, потому что до сих пор я слышал лишь весьма неясные намеки. Затем следовало бы тщательно взвесить шансы какого-нибудь выступления и иметь в виду, что Австро-Венгрия не стоит обособленно в мире. Необходимо, наряду с вниманием, уделяемым собственным союзникам, обязательно принять еще в расчет и общеевропейское положение, специально имея в виду поведение Италии и Румынии во всех вопросах, касающихся Сербии («Все это само собой разумеется и представляет собой избитые истины», – раздраженно заметил Вильгельм, сам, однако, отнюдь не собираясь следовать этим «избитым истинам*. – Б. С.)».

Как справедливо заметил гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц, одной из причин, почему в 1914 году Германия оказалась вовлечена в мировую войну в невыгодных для себя условиях, был «промах имперского руководства, заключавшийся в уверенности, будто австро-сербское вооруженное столкновение могло быть локализовано». Однако в действительности и Вильгельм II, и канцлер Бетман-Гольвег, и прусский генеральный штаб вполне считались с возможностью, что на защиту Сербии встанет Россия, а той, в случае вступления в войну Германии, поможет Франция. Но с двумя членами Антанты в Берлине надеялись справиться, а вот вступления в войну Англии действительно не ожидали.

Граф Лихновский, бывший германский посол в Лондоне, в своих мемуарах утверждал: «Впоследствии я узнал, что во время решающего совещания 5-го июля (в Потсдаме, где кайзер, канцлер и один из руководителей внешнеполитического ведомства Циммерман встретились с австро-венгерским послом в Берлине графом Сегени. – Б. С.) венский вопрос нашел себе безусловное одобрение со стороны всех авторитетных лиц, с оговоркой, что не беда, если из-за этого возникнет война с Россией. Так, по крайней мере, говорится в австрийском протоколе, полученном графом Менсдорфом в Лондоне».

Сегени, в свою очередь, свидетельствовал: «Вильгельм высказал мнение, что не следует слишком долго медлить с выступлением против Сербии… Если бы дело даже дошло до войны между Австро-Венгрией и Россией, то мы можем быть уверены, что Германия по привычной союзнической верности будет стоять на нашей стороне. Россия, впрочем, при данном положении вещей еще ни в коем случае не готова к войне и, несомненно, должна будет еще хорошенько все взвесить, прежде чем апеллировать к оружию. Однако она будет всячески подстрекать против нас другие державы Антанты и раздувать пламя на Балканах… Он, Вильгельм, будет сожалеть, если мы не используем настоящий, столь благоприятный момент (для сокрушения Сербии. – Б. С.)».

В записке помощника статс-секретаря барона фон Бусше от 30 августа 1917 года, адресованной тогдашнему его начальнику Циммерману, содержится свидетельство о том, что сразу же после приема Сегени Вильгельм в Потсдаме провел совещание с военными, представлявшими руководителей военного и морского министерств и Генеральный штаб. На этом совещании на всякий случай было решено предпринять подготовительные меры к войне. Затем были отданы соответствующие приказы. Факт этого совещания подтверждает и Тирпиц, отмечая, что в нем участвовал военный министр фон Фалькенгайн и что было решено пока «избегать мероприятий, способных вызвать политический скандал или причинить особые затраты». Очевидно, в тот момент речь шла лишь о войне против Сербии и России. Впрочем, у германских политиков еще теплилась неосновательная надежда, что из-за плохой подготовки к войне Россия не рискнет выступить в защиту сербов. Судьбу же Сербии Вильгельм и его министры считали предрешенной.